Неприятна его грубость. Образ рыцаря спавшего меня из лап монстра полностью рассыпается. Подозревала, что он бездушное чудовище, не просто так студенты принялись разбегаться, только увидев Демона.
Кожа на руке покраснела, болезненно жжет. Один стаканчик кофе он отобрал. Это даже к лучшему, на меня выплеснется меньше кипятка. Смущает, что мы остаемся наедине в закрытой аудитории. Он настолько нечитаемая личность, что я не понимаю, как вести себя с ним.
Угрозу я восприняла серьезно. Пока не разобралась, кто этот парень на самом деле, но проблемы с ним мне не нужны. Не имею привычку трепаться, но с Никой собиралась обсудить Демона. Она надежная подруга. Мы знакомы недолго, но я ей доверяю, чувствую, что она настоящая. Ника не стала бы пересказывать информацию, которую услышала от меня. Увидев Демона у ворот «Прогресса», я собиралась с ней поделиться подробностями вчерашней ночи, которые опустила за разговором. Подсознательно желала, чтобы она рассказала мне об этом парне, ведь они наверняка знакомы, но теперь об этом не может быть речи. Учеба в «Прогрессе» — мой шанс в жизни. Я хочу чего-нибудь добиться, сделать карьеру и создать нормальную полноценную семью. Без хорошего образования мой удел — кассирша в «Пятерочке».
— Я не собиралась никому о тебе рассказывать, — вру и не краснею. Приобретенный в интернате навык, я им владею, но не в совершенстве, но сейчас получается убедительно. — Зачем мне это? Я о тебе ничего не знаю и знать не желаю, — пусть не думает, что он центр Вселенной. — Хорошо, что я тебя встретила, — ставлю стаканчик с остывающим кофе на ближайшую парту, лезу в карман рюкзака, игнорируя его удивленный взгляд. — Вот, забери, — протягиваю две пятитысячные купюры, которые остались после поездки в такси. — Ты ведь здесь, учишься, я правильно поняла? — выдерживаю спокойный дружелюбный тон. Этот парень опасен, не хочу себе проблем. Не отвечает. — Оставшиеся пять тысяч отдам позже, сейчас у меня их нет, — демонстрируя две купюры. Я давно перестала стесняться и комплектовать относительно бедности. — Спасибо, что выручил, — держу деньги на вытянутой руке, Демон не спешит их забирать. Хмурится, будто уловил что-то нехорошее в моем жесте. Ставит стаканчик с недопитым кофе на парту рядом с моим.
— Оставь себе, — пряча руки в карманы, разворачивает и уходит.
Прячу деньги обратно в рюкзак. Присев на край парты, беру его стакан и допиваю еще горячий напиток. В интернате было не до брезгливости, но это чувство со мной с детства, поэтому там мне приходилось сложно. Стоит ли говорить, что до сегодняшнего дня я ни за кем не допивала напитки? А тут не морщусь. Сложно разобраться в странностях своего поведения.
Забрав полный стакан для Ники, отправилась в аудиторию. Скоро будет звонок, подруге не помешает взбодриться и проснуться. Ника сидит за нашим столом, опустив голову, прячется лицо за волосами. Опять Ян!
— Ника, будешь кофе? — ставлю стаканчик рядом с ней. Кладу руку на спину, медленно поглаживая. Вижу, как она утирает слезы.
— Спасибо, — пытаясь улыбнуться, удирает мешающиеся локоны за уши.
— Что он тебе сказал? — я догадываюсь, что Ян чем-то шантажирует Нику, но она не спешит открыться, а я давно поняла, что не стоит лезть туда, куда тебя не приглашают.
— Он хочет, чтобы поехала с ним на гонки, — дуя на кофе, делает глоток.
— А что не так с гонками? — не совсем понимаю, зачем из-за этого плакать.
— Яна, это не простые гонки, — грустно улыбается. — Я мой сводный брат не собирается наблюдать за ними с трибун. Он хочет выиграть гонку, а я как талисман обязана сидеть рядом с ним, — сглатывает, в глазах опять блестят слезы. — Я ужасно боюсь скорости. Я с ним просто садиться в машину боюсь, он водит, как ненормальный. Удивляюсь, как он до сих пор живой с таким увлечением.
Стараюсь не показывать, а у самой мороз по коже. Я не люблю игры со смертью. Не понимаю тех, кто не умеет ценить жизнь. Бесятся с жиру, потому что у них нет проблем! Скучно живется тем, у кого все есть. Они себе эти проблемы сами создают, из пальца буквально высасывают.
— Хочешь, я с тобой поеду? — чем я смогу помочь или поддержать пока не знаю, но в таком состоянии ее лучше не оставлять одну. Может, удастся достучаться до ее брата тирана? Должна хотя бы попробовать защитить Нику, мы ведь подруги. А она до смерти напугана.
— Ты действительно поедешь со мной? — взволнованно спрашивает, забыв подуть на кофе, делает глоток и обжигает рот.
— Конечно, — не испытывая и доли уверенности. Я сама до ужаса боюсь скорости, как и много другого, но оставить ее наедине с придурашенным братом не могу.
— Спасибо, — кидается меня обнимать, чуть не выплеснув остатки кофе мне на платье.
— Маликова, ты искала подработку? — возле нас остановилась однокурсница. Пришлось задирать голову, Алиска очень высокая.
— Искала, — медленно тяну, пытаясь понять, в чем подвох.
Алиса работает в мужском бутике, куда ее взяли благодаря протекции. Она мне говорила, что устроиться на нормальную работу с хорошим графиком без связей здесь не получится. В этом я смогла убедиться.
— Если высоты не боишься, приходи сегодня вечером к нам в магазин, — негромко произносит Алиска, чтобы не услышали мажорки, которые стайкой входят в аудиторию.
— А что нужно делать? — насколько я помню, у них очень высокие потолки.
— Вымыть витрины и окна, — сообщает Алиска. Сбрасывает рюкзак на нашу парту, растирает плечо. — Я не могу, у меня травма плеча. У напарницы кружится голова, она даже со стула упасть боится, а там на стремянке нужно попрыгать.
— Может, я пойду? — спрашивает Ника, дергая меня за рукав, пока я обдумываю предложение.
— Хорошо, во сколько подойти? — предложение Ники не рассматриваю, Ян узнает, тут же прогонит, мы потеряем заработок.
— Подходи к пяти, пока на улице еще светло, — произносит Алиса, забирает рюкзак и уходит.
Мы с Никой принимаемся спорить, она тоже хочет внести лепту в нашу копилку, но я не сдаюсь. Три недели мы жили на ее деньги, они закончились, теперь моя очередь содержать нас. Наш спор прерывает появление преподавателя.
День тянется невыносимо медленно, я все время борюсь со сном, в который меня утягивают голоса лекторов. На перемене обхожусь кофе. После пар иду в общежитие, переодеваюсь в удобную одежду — лосины и толстовка, на ногах не до конца просохшие кеды. Мы с Никой еще немного спорим, но она соглашается,