Глава 1-14
Глава 1
Сотник был из таких людей, которых казаки называли въедливыми. Немного рябой, лысоватый, он принёс зачем-то настоящую заламинированную карту болот, хотя мог обойтись и обычным офицерским планшетом. Обвёл небольшой круг на карте и спросил, обращаясь именно к Акиму:
- Прапорщик, здесь вы их зафиксировали в первый раз?
- Да… - Саблин разглядывает карту; он, честно говоря, не понимает, почему сотник спрашивает именно у него, это ведь не он «сидел на РЭБе». Он не очень хорошо себя чувствует. Уж больно ему досталось в последнем деле, голова тяжёлая… Это от лекарств. Медик сказал, что страшного ничего нет, но обещал, что отёк на затылке поболит, да и сама голова тоже. Может ещё и тошнить. Не врал медик. Всё было, как и обещал. Оно и понятно – сотрясение вместо с контузией. Саблин собирается с силами, чуть встряхнув головой и разглядев карту, добавляет: – Ну да… Вроде тут.
И лишь после этого сотник оборачивается к Ряжкину:
- Это место? А вы помните?
- Оно, кажись, - Вася разглядывает карту. – Но я же журнала не вёл… Не на войне вроде были… Так, на память скажу… Ну… да… Вот тут я дрон их запеленговал, удивился ещё, что сигнал кодированный… - он водит пальцем… - Да… Тут… А мы шли… - он опять указывает пальцем. – На юго-восток к вам… И тогда Аким приказал менять курс, и мы взяли юго-юго-восток… И пошли на полных оборотах. На Сосновку, но шли так недолго… - он глядит то на Саблина, то на Калмыкова, - кажись, и часа так не шли.
- Да нет, какой там час, полчаса, не больше, - вспоминает Калмыков. - Потом они дрон кинули…
Второй офицер в звании есаула… вообще-то он молод для такого звания, ему на вид лет тридцать пять, или чуть больше… он почти ничего не говорит, но все их слова записывает себе в планшет и потом отмечает что-то у себя на электронной карте. Он нет-нет, да и зыркнет на кого-то из казаков, остановит взгляд и изучает.
Неприятный такой у него взгляд, он словно не доверяет им. Да, эти два офицера им не доверяют.
У обоих на рукавах гимнастёрок только цифра «четыре», обведенная в круг. И больше ничего. Ни рода войск, ни номера части. А это говорит о том, что офицеры эти из Четвёртой дивизии. Из штаба. Но уж точно не интенданты, и не оружейники какие-нибудь. Оба внимательные и немногословные, с нехорошими глазами. Как и положено… разведчикам.
- И вот тут я понял, что у них три лодки, - продолжает водить пальцем по карте радист. – Вот тут…
Офицеры рассматривают карту, и сотник произносит задумчиво:
- Да-а… Жаль, конечно, что вы не вели ЖБД (журнал боевых действий), – а потом снова спрашивает: - И вот в этом месте вы сбросили обороты и пошли на средних? – и теперь переводит взгляд на Калмыкова.
- Ну, так старший приказал, – отвечает Денис.
Офицер смотрит на Саблина.
- Да не уйти от них было, – вспоминает Аким. А сам начинает трогать затылок. Теперь сомнений у него не осталось: голова заболела снова. Видно, действие обезболивающего заканчивалось.
- Нипочём не уйти, - сразу поддерживает командира Калмыков. – У них моторы – жуть. Мощи нечеловеческой. У Акима… то есть у прапорщика Саблина… мотор тоже хороший, но с теми ему… Нет, не тягаться…
- Да чего там говорить, - Ряжкин сначала машет рукой, а потом руки и разводит, желая показать что-то большое. – Они вот такие… Мы как первую лодку расстреляли, как глянули… Там мотор… килограммов сто одного железа. Как от таких уйти?
- А где вы расстреляли их первую лодку? – теперь как раз заговорил есаул, оторвавшись от своего планшета. – Местечко сможете вспомнить?
- Да где там вспомнить? – сомневается Саблин. И снова морщится. Боль в голове начинает усиливаться… Пульсирует. – Это вон только если радист наш вспомнит. Я за другим следил.
Сотник глядит на Акима долгим взглядом, а потом и произносит:
- Прапорщик, идите в медсанчасть, - и после пары секунд – пока до Акима доходили его слова – добавляет: – Казак Калмыков, проводите прапорщика.
- Есть проводить прапорщика, - Денис тут же поднимается с места. И после него встаёт Саблин.
«Этот сотник специально нас с Денисом выпроводил, потом Васю отпустят, позовут Дениса, снова опросят и будут сравнивать сказанное, - и Саблину это не нравилось. – Чего цепляются, чего допрос устроили? Первый раз, что ли, казаки в болоте от переделанных отбиваются?».
Саблин и Денис выходят из кабинета и идут по бетонному коридору, освещенному редкими, тусклыми лампами.
Они, когда вышли с острова, на котором был у них бой, пошли на вторую заставу, ту, что прозывалась ещё «северной», но на тот момент там, на самой большой и мощной из трех застав, как назло, в медсанчасти не было медика. Казаки-медики были не в счёт, они могли только первую помощь оказать, а вот посмотреть, что у Акима с головой, пользуясь даже самым простым томографом… Ну, даже если бы кто из местных и смог включить аппарат и сделать «картинку», так её ещё нужно было растолковать, а в этом деле без опытного врача никак. И пришлось казакам второго полка ехать дальше. На первую заставу, на «восточную». А там к их приезду уже подготовились, медики были на месте, оборудование работало. Там только и взялись за Саблина как следует: анализы, рентген, томограф… Лекарствами напичкали сразу. Всё как полагается. И, слава Богу, немолодой уже врач сообщил ему на следующее утро, что ничего страшного с головой нет. А насчёт руки Аким и не волновался. Рука – дело наживное, можно и новую вырастить, ежели что. Были бы деньги. В общем, на больничной койке он находиться не захотел, в госпиталь на берег тоже. И тогда, посовещавшись, казаки решили: раз с командиром всё в порядке, ехать к себе в Болотную. Но сразу их не отпустили. Комендант заставы прапорщик Свахин нашёл их, когда они были у пирсов и подняли лодку для осмотра, чтобы убедиться, что на ней можно дойти до дома. Комендант прошёлся вокруг лодки, даже потрогал заваренные наспех пробоины пальцем, а потом и сказал:
- Казаки,