— Бесполезно. С него всё, как с гуся вода. — Гао замялся. — Однако, если вы столь прозорливы, не поможете ли мне разобраться с одним делом?
Сюаньжень улыбнулся и ответил, что их командировка рассчитана на три дня и время у них ещё есть.
— Сложное дело?
— Да это пока и не дело вовсе: я не хочу давать ему ход. Просто странно все… У меня есть казначей, Сяо Ю. Человек в годах, разумный и степенный. У него есть удивительный дар: он легко перемножает в уме трехзначные цифры. Сами понимаете, насколько удобно иметь такого умника рядом. Я весьма ценил его за способности и считал весьма приличным человеком: он, подобно Минь Цзыцяню, был сыновне-почтителен, три года соблюдал траур по деду, потом ещё три года — траур по отцу и наконец — последние три года носил траур по матери. При этом я дозволял ему не удаляться во время траура со службы: чтобы заменить его, мне требуются три человека.
Однако месяц назад на складе, за который отвечал Сяо, была выявлена значительная недостача риса. Сяо Ю не мог объяснить, что случилось: за двадцать лет его службы такое было впервые. Я не стал поднимать шум, подумав, что его просто подставили. Однако невесть с чего вдруг прибыла проверка из Чанъани и недостачу обнаружили. Я был вынужден препроводить Сяо Ю в заключение, но по-прежнему не верю в его вину.
Если я прав, то подставить Сяо Ю могли трое: помощник казначея Лю Синь, который в случае его отставки или смерти займёт его место, и два счетовода — Цинь Вень и Хуа Жун. Один их них тоже должен продвинуться в случае ухода Сяо на одну ступень. Цинь — опытный человек в годах, Хуа ещё молод, но в работе настойчив и прилежен, и ни в чём дурном не замечен. При этом, разумеется, все они отрицают свою причастность к пропаже риса и твердят, что они тут совершенно ни при чём.
Я провёл обыски в их домах, досмотрел и дом Сяо. Нигде нет и следов пропажи. Сейчас я неожиданно подумал, не папочка ли тут снова подшутил надо мной, но, как вспоминаю, его не было тогда в Учжоу, и если бы он вдруг появился на складе — его заметили бы и доложили мне. Если ваши таланты столь велики…— Гао Гуанцин не договорил, но умолк, послав Ченю Сюаньженю лестную улыбку.
Ван Шэн тоже улыбнулся. Для Ченя Сюаньженя эта задачка была на один лисий зуб.
— Давайте пройдемся до казначейства ямэня, и там, на месте во всем разберёмся. Если это кто-то из них, мы легко поймем, что произошло.
— Вы уверены?
— Виноватый и невиновный непохожи друг на друга…
В канцелярии, среди запыленных свитков и конторских книг сидели трое. Дневное солнце золотило квадраты деревянного полы и играло танцевавшими в лужах света мельчайшими пылинками. Пахло застарелой холстиной, по́том, свежей тушью и сухими травами. Гао Гуанцин сказал служащим канцелярии, что люди из Имперского судебного магистрата намерены установить истину в деле недостачи на складе.
Ван Шэн внимательно смотрел на троих подозреваемых, пытаясь интуитивно понять, кто из них виновен. Однако интуиция ничем не помогала: все трое подняли от бумаг и расчётов усталые, немного осоловевшие от жары лица, и угрюмо кивнули. Лю Синь был полноват, лицо его лоснилось от пота, Цинь Вень, напротив, был сухощав и высок, а Хуа Жун был молод и довольно смазлив.
— Допросите их сами…
Сюаньжень усмехнулся, подошёл к каждому и, не задавая ни единого вопроса, просто постоял рядом с каждым пару секунд. Потом вернулся к Гао Гуанцину и попросил проводить его к Сяо Ю.
Удивлённый Гао пожал плечами и повел Ченя и Вана в темницу ямэня, где находился Сяо.
Там, к его изумлению, Сюаньжень тоже не задал арестованному ни одного вопроса, но, подойдя к нему вплотную, с минуту оглядывал его. Потом вздохнул, бросил жалостливый взгляд на Сяо, и пошёл к выходу.
Вернувшись в кабинет Гао, Сюаньжень плюхнулся на место, с которого поднялся четверть часа назад, и сказал, что знает, где недостача, однако ему нужно допросить самого Гао.
— Я к вашим услугам, — Гао был всерьёз заинтригован, — но почему вы не допросили никого из них?
— Что за смысл задавать им вопросы, когда я заранее знаю ответы? Хотя под пыткой, вы, несомненно, узнали бы кое-что интересное, но чтобы получить верный ответ, надо задать правильный вопрос. И его мне лучше всего задать вам.
— Слушаю.
— Вы сказали, что Сяо Ю был хорошим, почтительным сыном и соблюдал траур по всем родственникам. В годы траура нельзя жениться. Стало быть, он женился поздно? От него пахнет женщиной.
— Женщина? Да, Сяо женился пару лет назад, ему сосватали молодую девицу из дома Му.
— Ясно, а теперь объясните мне, почему запах девицы из дома Му исходит не только от Сяо Ю, но и от Хуа Жуна?
Гао Гуанцин закусил губу, почесал ухо и медленно проговорил.
— Вы хотите сказать, что супруга Сяо — любовница Хуа Жуна?
Сюаньжень пожал плечами.
— А вы можете как-то иначе объяснить, почему от двух мужчин разит одной женщиной?
Гоа задумался.
— Супруга Сяо часто приносила ему обед в контору и там могла познакомиться с Хуа Жуном. Он моложе Сяо на полтора десятка лет и довольно привлекателен. Возникла ли связь? Не исключено, хоть я ничего такого не замечал, однако на людях никто с чужой женой и не любезничает. Но что это нам даёт?
— Судя по лицу этого Хуа Жуна, он обыкновенный влюблённый дурачок, а вот на супругу Сяо, думаю, посмотреть вам будет любопытно. Уверенно скажу, что план подставить Сяо разработан его супругой, и недостача, если таковая ещё не продана на сторону, обнаружится в доме Му.
— Но вы же ни разу не видели Му Дань! Откуда вы знаете, что это её рук дело?
— Наши чувства и намерения тоже имеют запах. Запах этой женщины — безжалостная низость. Ей просто надоел Сяо, она хочет избавиться от старого мужа, однако не думаю, что её цель — Хуа Жун. Такие женщины всегда стремятся повыше, но их душевный склад не привлекает по-настоящему глубоких и умных людей, и они довольствуются простецами, уделяя внимание только тёплому стойлу и сытому пойду. Боюсь, когда она найдёт что-то получше Хуа Жуна, она также безжалостно подставит его, как сейчас топит собственного мужа.