Мир менялся, менялась власть. Как бы там ни было — плевать. Пусть хоть вся страна сгорит в огне, главное, чтобы лавка стояла. С ней мы и государство вокруг создадим, и будет оно процветать и…
— Эй, долго в облаках летать собираешься⁉ — окликнула меня женщина-воин.
— До тех пор, пока не встречу достойного противника, — ответил я. — Адамантиты обычно сражаются с демонами, так ведь? В Бавонии сейчас гражданская война. Сразись со мной: если выиграю я — вы отступите, если проиграю — действуйте как хотите.
Делегация напряглась.
— Мы прибыли сюда по зову действующего короля, — говорит женщина.
— Мёртвого короля, — подметил я. — И да, если что — вы опоздали.
— Хочешь дуэли?
— Хочу справедливости, — разминая плечи и понимая, что бой неизбежен, говорю я. — Я защищаю самых слабых, незащищённых. Могу уверить, что при мне никто никого не обманет и не предаст, сделаю всё, что в моих силах, а ещё…
— Что? — замерев с рукой, легшей на рукоять клинка, спросила женщина.
— Ещё я лично буду просить о создании приютов, интернатов, школ для тех, кто лишён семьи и образования. Под моим покровительством мы обучим их ремеслу и земледелию, двинем страну на шаг вперёд к светлому будущему и…
Из ножен с скрежетом вытащили меч. Сначала один, затем другой. Моим собеседникам общее образование интереса не вызывало, досадно. Мне бы очень хотелось, чтобы для таких, как я, хоть кто-то подготовил подходящее место в обществе. Увы, по их взглядам, по тому, как они готовятся к схватке, совершая ритуалы усиления, легко сделать вывод — им наплевать на мои идеи и слова.
— Ха-ха-ха-ха-ха… вот потеха, школы для свиней⁈ — её лицо внезапно исказилось в гримасе осуждения и ненависти. — Ха-ха-ха… Роль свиней — жить в свинарнике и приносить мясо, роль их братьев быков — пахать и возделывать землю, чтобы в конце так же стать мясом. Чернь и школы, как свиньи и те, кто их будут бить, несовместимы! Знай своё место, фамильяр, и готовься. Ты думал, я не узнаю тебя, слугу семейства Блекберри? Гребаный шут. Ты и твоя госпожа — изменники, приговорены к казни через обезглавливание, а все, кто с вами связан, отправятся на костёр как еретики! Подумать только, Князь Тьмы осмелился говорить о сиротах, сукин сын. Да как ты смеешь говорить о чувствах, о рабах, важности черни? Ты грёбаный мусор!
АРИСТОКРАТ НИКОГДА НЕ СТАНЕТ РАВНЫМ ЧЕРНИ!
Из уст женщины эти слова звучали максимально надменно, грубо и пафосно. Пару минут я искал, чем можно ответить на столь жёсткое возражение, да только слова никак не подбирались. Её грубость, даже для меня, матершинника, оказалась выпиющей, переходящей рамки — так называемой «красной черты». В арсенале своём я не смог найти ничего другого, кроме насилия — язык насилия, это то, что моя собеседница должна понять. Походу, другого выхода нет. Придётся избить, причём жестко…
— О титулах, значимости аристократии ты сможешь рассказать червям, что будут жрать тебя и твоих побратимов, если, конечно, вы не отступите.
Мир содрогнулся после моих слов. Вся свита этой надменной выскочки, бабы в броне и самурая, выставлявшего себя неебическим мастером, тут же высыпала из леса. Сколько их? Да хуй знает, я думал около тридцати, но сейчас, лишь окинув взглядом, могу сказать — их точно больше. Они притащили сюда целую ебучую армию. Войско авантюристов всех мастей и видов. Полулюди, звери, лучники, стрелки, хуй пойми, кто и чем вооружённый. Ауру воинов подавляли маги. Как только барьер пал, я почувствовал странное давление, увидел, возвышающиеся над лесом столбы маны. Когда мы начали разговор, я думал, что именно я — в позе победителя, неизвестного и могучего стража. Но меня сразу раскусили, и весь этот словесный треп лишь сыграл на руку нашим врагам. Они решили толпой Льва загостить… Сколько их тут? Только ближников с мечами, копьями, булавами, человек сто… Сколько ещё в лесу? Вот блять, ну я и влип. Видать, выбора нет. Пальцем прочистив ушные дырки от серы, с слегка прихмелевшим разумом, решаю скинуть маскировку. В ней нет смысла, когда все и так всё знают, а дальнейшая битва в маскировке лишь сыграет против меня.
Дав возможность ярости взять надо мной верх, позволив себе разозлиться и покрыть головы врагов отборным матом с проклятиями, начинаю превращаться в того, кем изначально угодил в этот мир. Огромные кулаки, для которых меч полуторник чуть длиннее ногтя. Руки, размером с несколько связанных между собой шпал, — одни лишь вены, и кровь, что текла в них, заставляла металлические пластины на моей броне выгибаться из-за рельефности тела. Я был огромен в своей форме, с каждым днём эта оболочка становилась всё более величественной, угрожающей, огромной и опасной. Пока мясо наростало на заимствованный облик, пока сам я, словно лифт набирающий высоту, становился всё выше и выше, треть всех вышедших на бой авантюристов обратилась в бегство. Они истошно верещали как истеричные бабы: «Князь Тьмы, это он, это он!» Бросая оружие и собственную гордость у моих ног, утекали с поля боя. Ничтожества. Наверняка пришли сюда с мыслью: откуда в середине людских земель демон? Вот и пришли за лёгкой наживой, а теперь…
Взяв все четыре меча в свои четыре руки, я поглядел в сторону слегка поникшей от бегства товарищей авантюристки. Теперь я смотрел на неё свысока, был в позиции гораздо сильнее и мог спрашивать с неё всё, что захочу.
— Твоё мнение о простых людях ещё не изменилось?
— Раб и крестьянин должен своему господину только за то, что ему позволили родиться! — уверенно, также с надменностью проговорила авантюристка.
— Вот как, — разминая все четыре руки, пробуя совместные движения сразу всеми конечностями, уточняю у врага: — значит, по твоей логике наделённые властью, избранные небесами личности могут делать всё, что угодно, с теми, кому не повезло, кто слабее и беднее? Я правильно тебя понял?
Женщина молчит, подтверждая мои мысли.
— Отлично. Исходя из этой логики, когда я превращу в фарш всё это войско, то могу делать с тобой всё, что захочу.