«Значит, искала не деньги? Или не нашла их?».
Впрочем, он догадывается, что могли искать у него в доме. Догадывается, догадывается… Да вот в голове у болотного казака такое не укладывается.
«Неужто не побоялась в дом прийти, чтобы обыскать его? Юрке голову вскружила, сюда пробралась, думала найти ящики Савченко и не нашла… Кто ж она такая? Кто её послал?».
- А куда тебе деньги ночью? – Настасья уже совсем проснулась и глядит на него; как всегда, у жены в голове всякое глупое, уже опять чего-то боится, опять волнуется.
- Да угомонись ты! – бубнит Аким беззлобно. – Спи! Просто взглянул, сколько денег.
- Ночью-то?
- Да спи ты! – он кладёт деньги на место и уходит из спальни.
Вернувшись на кухню к уставшему и, сразу видно, удручённому старшему сыну, он спрашивает:
- А что же это за девица такая, откуда приехала, как звать? Что за родители?
- Родители? – сын удивлён таким вопросом. – Откуда я знаю, что у неё за родители?
- Дурак, - первый раз за весь разговор Саблин не сдерживается. – Это первым делом нужно узнавать – что у неё за родители; а лучше поглядеть на них. Может, они хворые умом, а может, забулдыги какие. А то женишься… неизвестно на ком, потом всю жизнь будешь маяться. Или ты, что, жениться не собирался?
- Не знаю я ничего, - отвечает Юрий. – А звали её Нелли.
- Нелли? – переспрашивает прапорщик, удивляясь такому редкому имени. Редкому настолько, что он и не слыхал такого.
- Да, Нелли Романовская.
- Ядрёный ёрш, Нелли… Заковыристое имечко, – отец глядит на сына и видит, что тот действительно расстроен. – И что же, красивая она, что ли?
- Красивая, – кивает сын.
- И откуда же она такая красивая приехала?
- Да не знаю я, – отвечает сын устало.
- Дурак дураком, - опять злится Саблин. – Простых вещей не знаешь. Ни о родителях не спросил, ни о месте рождения, ни о семье… О том о первом спрашивать нужно… А ещё из-за книг не вылезает. И что, она теперь пропала?
- Пропала. Медсёстры говорят, что нет её, вещи какие-то остались, а самой её нет, на смену не вышла, – объясняет Юрка так, как будто жалуется отцу.
- А давно она в госпитале работает? – спрашивает Аким.
- Да нет, - отвечает Юрий. – Неделю.
- Неделю? – переспрашивает прапорщик.
- Ну, не знаю, неделю или дней десять.
И тут прапорщика словно осенило.
- Неделю, говоришь? Слушай, Юрка, а ты её домой сам приглашал?
- Да нет… - вспоминает сын. – Были в клубе… А она всё спрашивала… Ну, про то, как врачом стать. И я ей сказал, что нужно учиться всё время. А она спросила: ты и дома учишься? Я сказал, что везде учусь. И она сказала, что хочет посмотреть, как я живу. Я сказал – ну так пойдём, я тебя родителям покажу. Сказал, что мать рада будет. А она чего-то застеснялась. А тут вы как раз сказали, что к Антонине уезжаете… Ну, как вы сказали, что уезжаете, я ей и сказал, и она согласилась прийти в гости.
«Матери показаться застеснялась, а ночевать приходить – уже нет. У наших девок так всё было бы наоборот».
- Юрка, - снова спрашивает Аким. – А какая она из себя?
- Говорю же, красивая.
- Ну, какая красивая? Белая, рыжая, чернявая? Лет сколько?
- Семнадцать. А сама… Чёрненькая, брюнетка, - со вздохом вспоминает сын. – Вся такая… Комбинезон у неё весь в обтяжку.
- Комбинезон в обтяжку… Ну понятно, - говорит Саблин. – Ты давай не думай про неё, девка-то, видно, неприкаянная, из шалав; как женишься, так про неё и не вспомнишь. Доедай и спать иди. Завтра не проспи в госпиталь.
- Ладно, - невесело отвечает сын. – Не просплю.
- Тарелку за собой помой, а то мать тебе утром задаст, – Аким давит в пепельнице давно потухший окурок.
- Ладно, - повторяет сын, - помою.
В два часа утра, ещё не позавтракав, он взял коммуникатор и написал: «Когда можно прийти на процедуры?».
Саблин думал, что Розалия Пивоварова ещё, наверное, спит, но та ответила почти сразу: «Принимаю с пяти часов. Приходите, как только сможете».
«Зайду в полк и после к вам», – пообещал он. И стал завтракать. Как раз и Олег, и Юрий к завтраку вышли. Только Наталья спала ещё.
Олег, как всегда, с утра бодр, болтает о лодке и о рыбалке. Потом собирается в школу. А старший как будто и не спал.
- Заучился совсем, - решает Настя. – Юрка, ты хоть отдыхай иногда.
- Да отдыхаю я, - бурчит сын и, взяв кусок свежего хлеба, уходит.
- Чего это с ним? – не понимает мать. И глядит на мужа, ожидая от него пояснений.
- С девкой вроде не сложилось, - отвечает Аким и тоже встаёт.
Мать охает: ещё один нож в материнское сердце; и, конечно же, она идёт за сыном – выяснять подробности и успокаивать своего ненаглядного старшего сыночка.
***
Он готовился к следующему разговору, думал, выйдет он непростым, да и как он мог выйти простым, если командир подразделения на моменте формирования собирается в отлучку. В повторную. Ясное дело, что вышестоящему офицеру это понравиться не могло. В общем, дожидаясь Коротковича, он думал, что ему скажет. Слова подбирал. В конце концов, если сотник не разрешит ему отлучиться из части… Ну, что тут поделаешь, Саблин был готов писать рапорт.
А разговор у них вышел быстрый. Едва прапорщик сообщил командиру, что ему необходимо отлучиться, так начальник и спросил у него довольно спокойно:
- Другого времени для своих дел выбрать не могли?
- Никак нет, мог бы, так отложил бы. Дело безотлагательное. Спешное.
И тогда сотник задал неожиданный для Саблина вопрос:
- На взводе собираетесь Каштенкова оставить?
Это, кажется, волновало командира сотни больше, чем отлучка самого взводного.
- Так точно, - отвечал Саблин. – У меня к нему претензий нет. То, что смотр прошёл без замечаний, – это его заслуга.
- Полагаете? – с удивлением и