— Опусти оружие, Айван, не доводи до крайности. У тебя еще может быть шанс…
Я широко усмехнулся, с явным вызовом в голосе ответив:
— Какой шанс, сэр, на что? Шанс служить япошкам? Тем самым ублюдкам, устроившим мне и моим товарищам «марш смерти» на Батаане⁈ Ты хоть знаешь, майор, что я пережил — и что не пережили мои сослуживцы⁈ Да гори оно все огнем, майор — этот ваш «профессор» есть военный преступник, ставивший опыты на живых людях! На наших пленных в том числе! Он один из разработчиков биологического оружия, его должен был судить военный трибунал — да только гребанный Маккартур отмазал уродца! А теперь зараженные япошкой блохи бегут прямо к тебе… Меня куснуть они уже успели — так мне терять нечего.
Боули только теперь заметил живо так ползущую в его сторону гнусь и невольно отшатнулся — однако за его спиной раздалось тихое, абсолютно спокойное замечание на довольно хорошем английском, лишь с едва уловимым акцентом:
— Мы не ставили опытов на американских военнопленных. В Маньчжурии их не было. И блохи пока что не заражены, на Оаху я буду лишь разворачивать лабораторию… А вот биологическое оружие, что я здесь воспроизведу, будет применено против «комми» в Корее. Против врагов Америки!
С каким же пиететом к США и значением были произнесены последние слова… Кажется, «профессор» все же таки очень сильно волнуется о том, как ведется разгрузка. Значит, что-то его явно беспокоит… Впрочем, блохи действительно вряд ли заражены — иначе японец тотчас бы сделал ноги, а не разглагольствовал.
«Самурая» сейчас закрывает спина майора — толком не прицелишься… Но чуть обеспокоенный взгляд японца, мазнувший по отдельно стоящим в углу ящикам, от меня не укрылся.
— Боули. Вспомни разговор с Эллом… Нельзя жертвовать душой, если у тебя есть приказ. Я пойду до конца и все равно успею нажать на спуск… А ты — ты готов умереть за эту нелюдь?
Майор очень сильно побледнел. Как видно, в его душе сейчас идет нешуточная борьба между совестью и ненавистью к японцам с одной стороны — и верностью долгу, а также страхом грядущих последствий с другой. Понял это и «самурай», попятившийся к выходу…
— На помощь!!!
Медлить больше нельзя! Я вскинул руку с револьвером, надеясь успеть поймать на мушку голову японца… Одновременно с тем ожидая, что мой живот вот-вот порвут пули 45-го калибра, разрывая внутренности в хлам! Но майор вдруг рванул в сторону, укрывшись за ближайшим ящиком — и я успел дважды нажать на спуск.
Как же громко грохнули выстрелы «Кольта»! А потом еще два раза — прижимая к земле ринувшихся было на выручку «профессору» агентов сопровождения… Слишком поздно — японец замер в проходе, поймав две пули в спину.
А последние два патрона я потратил, выстрелив в угловой ящик. И да — к моему вящему удовлетворению, там раздался оглушительный звон бьющегося стекла!
— Боули, ты слышал⁈
Майор нехотя ответил:
— Да.
— Тогда вот что, сэр: ты сейчас покинешь самолет, предварительно катнув по полу свой пистолет. Поставь его на предохранитель, но не извлекай обоймы! После чего предупредишь федералов, что на борту течь опасного груза, что высока вероятность заражения! Пусть возвращают пилотов, если те успели бежать, да подвезут горючего. Как можно быстрее! Мы сбросим груз в океане… Но только если старшее руководство не отправит вдогонку истребители! И да, пусть передадут для меня противогаз и костюм химической защиты!
Боули ничего мне не ответил, громко закричав:
— На борт не подниматься!
После чего, молча щелкнув предохранителем, майор убрал пистолет в кобуру:
— Моё оружие ты не получишь, Айван. Или тебя звать Иваном, шпион «комми»? Не выкручивайся, я уже знаю о двух федералах, убитых на пляже –я ведь видел их на обратном пути… У тебя сейчас оружие одного из агентов, верно?
Я коротко, насмешливо хохотнул:
— «Кольт Детектив» официально продается гражданским. Не пори чушь, сэр!
Но майор вернул мне ухмылку:
— Еще Батаан ведь вспомнил… Ты там никогда не был, «комми». Радуйся, что нам теперь нужен смертник, что сможет выбросить груз в море!
Последние слова Боули выкрикнул, покидая грузовой отсек и с силой рванув боковую дверь борта. Последняя оглушительно хлопнула, словно крышка гроба — а за переборкой с также запертой дверью, изолирующей отсек пилотов, послышалась какая-то возня. После чего раздался голос одного из летунов:
— Парень, не дури, у нас оружие! Сунешься к нам, грохнем!
Ага, ну еще бы…
— И у меня есть оружие! Только я не стану его использовать, потому что мне нужны летчики, чтобы не погибнуть… А вам нужен грузчик, способный опустошить самолет от биологического оружия. В противном случае накроемся все! Теперь вот что — сразу киньте мне один из ваших парашютов, и потребуйте для меня противогаз с костюмом химзащиты, иначе я ничего делать не стану! Ну и надувная лодка мне также потребуется… С запасом НЗ и питьевой воды.
Глухой, далеко уже не такой задорный голос ответил спустя десяток секунд:
— Лодка, НЗ и наши парашюты в грузовом отсеке. Сейчас несут костюм с противогазом, а самолет уже заправлен под завязку. Куда держим курс… Сэр?
Как же меня подмывает сказать: «Петропавловск-Камчатский»! Если сразу скинуть груз и лететь в «перегонном» режиме, могли бы и дотянуть… Эх, домой бы вернуться!
Вот только сколько времени пройдет прежде, чем я заражусь? Если еще не заражен⁈ Это уже не говоря о том, что угнанный советским разведчиком военно-транспортный самолет США станет очень громким инцидентом… Способным стать поводом для войны.
Особенно сейчас, когда в Корее кипят бои… Откуда я там по легенде, с Аляски?
— Курс на север, летим в Кадьяк! Ну и где там мой костюм с противогазом⁈
Вместо ответа дверь пилотов на мгновение открылась — и в грузовой отсек влетел костюм химзащиты и противогаз. Уже хлеб. Что же… Выходит, у меня все же есть-таки крохотный шанс выбраться из всей этой заварухи.
Если я еще не заражен.
Если я не заражусь, опустошая грузовой отсек… А заодно и не выпаду из «Дугласа».
Если залитого в бак топлива хватит, чтобы долететь до Аляски — в чем сам я лично сильно сомневаюсь. В «перегонном» режиме ведь нужно было взять дополнительные баки с собой…