Мгновенно сориентировавшись, я чуть докрутил маховик вертикальной наводки вниз — и махнул рукой замершему рядом бойцу с осколочно-фугасной гранатой в руках:
— Заряжай!
Чавкнул свежей смазкой снаряд, скрывшись в казеннике — и я тотчас нажал на спуск…
Выстрел грохнул одновременно с разрывом гранаты на дороге — и тотчас лязгнул казенник, выбросив стреляную гильзу.
— Откат нормальный…
Это я уже сам перевел более-менее знакомый ответ заряжающего, неотрывно наблюдая за врагом. А рвануло хорошо — на обочине дороги перед подбитым танком, за спинами ринувшихся вперед десантников… Или как там янки их называют? Конечно, осколочный снаряд «сорокапятки» не шибко мощный, и весит всего два килограмма — но он явно посильнее ручной гранаты! Так что американские пехотинцы резко подрастеряли свой пыл — а следом по врагу выстрелил и Юонг…
— Заряжай!
Я чуть подвел маховик горизонтальной доводки вправо, одновременно с тем бросив встревоженный взгляд в сторону головного дозора. Но «Чаффи» застыл на дороге, еще на развороте подбитый в откровенно тонкий борт (19 миллиметров в районе ходовой). Да и то, место для маневра у относительно небольшого танка, отъехавшего от засады всего на триста метров, было совсем немного…
А за триста метров ПТРС прошибает 27 миллиметров брони штатным патроном Б-32.
Выстрел!
Очередной осколочный снарядный улетел к дороге; вдогонку врезал по врагу Юонг. Но тут же слева вдруг послышался знакомый, быстро нарастающий гул возвращающегося к колонне геликоптера… Внутри у меня все сдавило от напряжения — с воздуха янки нас точно прикончат!
— Разворачивай! Пушки разворачивай щитками к вертушке, пулеметный патрон не возьмет!
На деле я в этом не уверен — хотя щитки М-42 все же посильнее, чем у старых «сорокапяток» 53-К, встретивших начало войны. Но я не знаю возможностей американских пулеметов на геликоптере — как и то, какими патронами они заряжены. Если бронебойно-зажигательными… Впрочем, иных укрытий у нас все равно нет.
Трое уцелевших бойцов расчета Тэяна помогли мне быстро развернуть пушку — вот они, исключительные преимущества «сорокапяток»! Малые размеры и вес, мобильность пушки сделали ее королевой засад — и настоящим орудием поддержки пехоты на заключительном этапе войны… Чуть отстав от нас, развернули свое орудие и Юонг с уцелевшим подносчиком — вовремя! Пулеметные очереди геликоптера издали стегнули в сторону батареи, сильно рассеиваясь на расстояние. Впрочем, пара пуль со свистом щелкнули по щитку, не сумев его пробить… Обнадеживающее начало — но как мы сможем противостоять летунам⁈
Все одно ведь достанут на развороте…
Ответом мне послужили зеленые трассеры ПТРС, устремившиеся к вражеской машине. Опустив взгляд, я увидел майора Гольтяева, уложившего ствол бронебойного ружья прямо на плечо севшего на колено бойца, крепко стиснувшего сошки в руках! Высший пилотаж… Нет, я не раз слышал, что наши бронебойщики на фронте сбивали низколетящие самолеты фрицев — но вот поединок современного геликоптера и расчета ПТР увидел впервые.
Впрочем, как кажется, геликоптер летит с куда меньшей скоростью, чем тот же «лаптежник» — уступая последнему и в манёвренности…
И это обстоятельство явно сказалось на точносте стрельбы майора — по крайней мере два «светляка» пробили стеклянный пузырь кабины! Геликоптер тотчас потерял управление, машину закрутило в воздухе, разгоняя по направлению к земле… Но еще до того, как летательный аппарат рухнул на склон сопки и взорвался, я отрывисто приказал:
— Разворачивай орудия! Огонь осколочными по пехоте врага!
Глава 1
14 октября 1950 года от Рождества Христова. Горная система Тхэбек южнее Пхеньяна.
Майор Михаил Кудасов, военный советник при Корейской народной армии.
…- Подтянитесь!
Гольтяев, позабывшись, отдаёт команду на русском — но тотчас дублирует её для корейский бойцов. Майор подольше меня пробыл на Дальнем Востоке и лучше владеет местными наречиями — так что худо-бедно изъясняется… А вот я, к сожалению, военспецом стал только в прошлом году (до того служил в строевой части, расквартированной в Корее), язык не освоил — и без толмача точно пропаду.
Юонг, слава Богу, уцелел. Как и второй его подносчик боеприпасов. И трое бойцов из «моего» расчёта — всего шесть артиллеристов, включая меня.
Хотя какие мы теперь артиллеристы без орудий? Греет сердце только тот факт, что большую часть осколочных снарядов мы расстреляли по янки, отбив у них всякое желание атаковать засаду и эвакуировать подбитую технику. Другие дело, что снарядов оставалось не так и много — а американцы вскоре догадались поставить дымовую завесу на дороге… Какое-то время мы ещё били вслепую в сторону облака — но когда враг начал расширять завесу, под её прикрытием приближаясь к засаде, мы подорвали орудия, сняв уцелевшую панораму с пушки Юонга. Гранату в ствол — и готово… Так что мы теперь никакие не артиллеристы — а так, весьма средненькая пехота с карабинами Мосина (ну сам-то я, допустим, с ППШ, как и Паша).
Разве что у Юонга к карабину имеется винтовочная мортирка ВГ-44 и несколько осколочных, а также пара куммулятивных гранат… Но в сущности, это немногим более совершенная версия ручной мортирки, разработанной Дьяконовым ещё в 1917 году — а последняя увы, особого уважения фронтовиков не завоевала.
Впрочем, на безрыбье…
При этом уцелевшим «артиллеристам» приходится тянуть на себе двое импровизированных носилок, эвакуируя раненых — что заметно снижает скорость передвижения отряда… Нам помогают ещё двое молчаливых бойцов, подготовленных майором; последние вооружены новенькими карабинами СКС конструкции Симонова — хорошее, надёжное оружие, сочетающее в себе и точность, и повышенную скорострельность.
По крайней мере, относительно винтовки Мосина…
Гольтяев же, уцелевший снайпер и второй номер бронебойного расчёта идут налегке. Ну, как налегке? К ПТРС осталось ещё немного патронов на пару обойм — а бросать единственное доступное нам «тяжёлое» вооружение мы не рискнули. Так что Паша и его второй номер тянут разобранное ПТРС на плечах, не ощущая на марше осенней «свежести».
Да, сейчас только начало октября — но горы, разряженный воздух ближе к вершине перевала, пронизывающий ветер… Ветер действительно беспокоит. Вроде бы и тащим носилки вчетвером, но не меняемся — и я конкретно так обливаюсь потом. Сказываются последние пара лет сравнительно сытой и размеренной службы… А изредка налетающие порывы ветра мгновенно пронизывают пропитанный потом ватник.
Когда бы уже привал…
Вообще, в нашем не особо и торопливом бегстве есть свои положительные моменты. Не остаётся