Георгий Константинович Жуков Маршал Советского Союза
План немецкого командования, рассчитывавшего взять Москву к середине октября, был сорван.
1 ноября 1941 года Г. К. Жуков, возглавлявший тогда войска Западного фронта, был вызван в Ставку.
И. В. Сталин сказал ему:
– Мы хотим провести в Москве, кроме торжественного заседания по случаю годовщины Октября, и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества?
Георгий Константинович ответил:
– В ближайшие дни враг не начнет большого наступления. Он понес в предыдущих сражениях серьезные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную авиацию с соседних фронтов.
В результате в канун праздника в столице на станции метро «Маяковская», глубина заложения которой составляет 34 м, было проведено заседание Московского Совета депутатов трудящихся, приуроченное к 24-й годовщине Октябрьской революции 1917 года, а 7 ноября на Красной площади состоялся военный парад. Бойцы прямо с Красной площади шли на фронт.
Это событие сыграло исключительную роль в укреплении морального духа армии и всего советского народа. Имело оно и огромное международное значение. В выступлении И. В. Сталина вновь прозвучала уверенность в неизбежном разгроме немецко-фашистских захватчиков:
Если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов. Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам!
А тем временем 16 ноября гитлеровцы начали второй этап наступления на Москву, планируя окружить ее с северо-запада и юго-запада.
Приближалась зима. 5 ноября сильно похолодало, после праздника, 8 ноября, наступила оттепель, а 10-го мороз ударил уже всерьез, по-настоящему. Правда, не такой уж большой – за десять градусов, но, когда солдат весь день и большую часть ночи под открытым небом, – довольно чувствительный. Больших трудов стоили нам земляные работы. Мороз сковал землю, приходилось ее взрывать. Гитлеровцы, услышав взрывы, открывали артиллерийский и минометный огонь. Не зря на партийных и комсомольских собраниях в те дни главным вопросом было – рыть землю быстро и глубоко.
Михаил Александрович Полушкин в годы войны – начальник штаба танкового полка, гвардейской танковой бригады
Не получилось, несмотря на то что на дмитровском направлении они достигли канала Москва – Волга и переправились на его восточный берег под Яхромой, на химкинском направлении захватили Клин, а на красногорском взяли Истру. На юго-западе генерал Гудериан подошел к Кашире.
За две недели второго этапа наступления на Москву немцы потеряли десятки тысяч солдат и офицеров, множество танков, орудий и самолетов. Тяжелые потери, провал плана молниеносной войны – все это посеяло в гитлеровских войсках сомнения в успешном исходе войны в целом. Военно-политическое руководство Третьего рейха потеряло репутацию непобедимости в глазах мирового общественного мнения.
Конечно, несла потери и Красная армия, причем потери эти не всегда были оправданными. К сожалению, воевали тогда большой кровью, и очень часто большие потери были связаны с соответствующим отношением полководцев: нам нужна победа, мы за ценой не постоим…
Вот весьма типичный пример из военной биографии К. К. Рокоссовского. 15 ноября 1941 года под Москвой он бросил в атаку 58-ю танковую дивизию, только что прибывшую с Дальнего Востока. Дивизия не успела разведать местность и расположение противника. Наступать пришлось по болоту, и много танков банально завязло, а остальные были расстреляны с замаскированных артиллерийских позиций. В результате дивизия безвозвратно потеряла 157 танков из 198, что составляет 79 %. Плюс было убито и ранено более 1700 человек – треть личного состава. А Рокоссовский во всем обвинил командира дивизии полковника А. А. Котлярова, который, не выдержав, застрелился. В своей предсмертной записке он написал: «Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны высшие штабы. Не хочу нести ответственность…» Зато тогда уже ставший маршалом Рокоссовский в своих мемуарах потом лишь мимоходом заметил: «Получили мы 58-ю танковую дивизию почти совсем без боевой техники».
И Рокоссовский, и Жуков, и другие командующие армий и фронтов чаще всего предавали суду командиров дивизий, которые обычно и расплачивались за огрехи вышестоящих штабов. И Георгий Константинович, хотя не раз грозил и Рокоссовскому, и другим командармам расстрелом, никого из них в итоге не только не расстрелял, но даже под суд не отдал. Потому что санкцию на смещение и арест генералов такого уровня мог дать только Сталин. А вот для предания суду комдивов командармам достаточно было санкции командующего фронтом. Иногда Жуков сам приказывал судить того или командира.
Борис Вадимович Соколов российский историк
К сожалению, это и есть жестокая историческая правда, которая сегодня многим не нравится. Но это – сложная историческая реальность, с которой необходимо считаться. И тут нельзя ограничиваться бравурными фразами типа того, что «победили мы, значит, мы и лучше воевали».
У немцев тоже было множество проблем. Бывшие гитлеровские генералы потом пытались в провале плана захвата Москвы и планов войны в целом обвинить Гитлера, который якобы не посчитался с их советами и приостановил в августе движение группы армий «Центр» на Москву, повернув часть ее войск в сторону Украины. В частности, генерал танковых войск Фридрих Вильгельм фон Меллентин писал: «Удар на Москву, сторонником которого был Гудериан, и от которого мы в августе временно отказались, решив сначала захватить Украину, возможно, принес бы решающий успех, если бы его всегда рассматривали как главный удар, определяющий исход всей войны. Россия оказалась бы пораженной в самое сердце».
Генерал Хайнц Вильгельм Гудериан в качестве основной причины поражения немецких войск под Москвой, наряду с ошибками Гитлера, назвал суровый русский климат.
Немецкие генералы оправдывали свой стратегический и тактический провал под Москвой действиями «генерала Мороза», не только ослабившими войска, но и коварно приводившими в негодность боевую технику, замораживая эрзац-топливо. <…> Для нас русская зима и русская земля, возможно, и вправду становятся верными соратниками в годину испытаний. Но разве щадил наших бойцов пронизывающий свирепый ветер? И все же в успехе контрнаступления Красной Армии под Москвой, в условиях холодов и глубокого снега до полуметра и метра, собранная населением теплая одежда и лыжи сыграли огромную роль. Генерал Л. М. Сандалов, начальник штаба 20-й армии, отбросившей врага от Красной Поляны до Волоколамска, вспоминал, что армия получила значительное число лыж, и