И Ахматова на всю жизнь сохранила свое восхищение Булгаковым-писателем и человеком».
Это восхищение отразилось в одном из лучших стихотворений А. «Памяти М. Булгакова», написанном в марте 1940 г., вскоре после смерти автора «Мастера и Маргариты»:
Вот это я тебе, взамен могильных роз,
Взамен кадильного куренья;
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье.
Ты пил вино, ты как никто шутил
И в душных стенах задыхался,
И гостью страшную ты сам к себе впустил
И с ней наедине остался.
А нет тебя, и все вокруг молчит
О скорбной и высокой жизни,
Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
И на твоей безмолвной тризне.
О, кто поверить смел, что полоумной мне,
Мне, плакальщице дней погибших,
Мне, тлеющей на медленном огне,
Все потерявшей, всех забывшей, —
Придется поминать того, кто полный сил,
И светлых замыслов, и воли,
Как будто бы вчера со мною говорил,
Скрывая дрожь смертельной боли.
Это стихотворение А. впервые прочла Е.С. Булгаковой 16 апреля 1940 г., накануне булгаковских сороковин, отметив, как записала в дневнике вдова писателя, мистическое совпадение дат.
Булгаков умер ровно через три года после смерти своего друга, писателя Евгения Ивановича Замятина (1884–1937), скончавшегося в Париже 10 марта 1937 г.
Встречи А. с Булгаковым часто были связаны с трагической судьбой поэта Осипа Мандельштама, погибшего в лагере. Вероятно, А. намеренно отразила эту связь и в стихотворении, посвященном памяти Булгакова. Слова «Ты так сурово жил и до конца донес великолепное презренье» восходят к мандельштамовскому переводу строк из 10-й песни «Ада» «Божественной комедии» (1307–1321) Данте Алигьери (1265–1321), помещенному в исследовании «Разговор о Данте» (1932–1933): «Как если бы уничижал ад великим презреньем». «Великолепным презреньем» наградил Булгаков ад советской жизни, в котором ему, как и А., пришлось пребывать до самой смерти.
Андрей Белый (1880–1934)
Русский поэт, писатель, литературовед и философ, оказавший значительное влияние на творчество Булгакова. Родился 14 октября (26 октября) 1880 г. в семье профессора математики Московского университета. В сентябре 1891 г. Б. начал учебу в знаменитой гимназии Л.И. Поливанова (Загарина) (1839–1899), по окончании которой в 1899 г. поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. 28 мая 1903 г. при окончании университета удостоен диплома 1-й степени (особых успехов Б. достиг в органической химии). На следующий день умер отец Б., Николай Васильевич Бугаев (1837–1903). После окончания университета Б. продолжает интенсивное поэтическое творчество, начало которого приходится на 1897–1898 гг. К 1903 г. были написаны уже четыре «симфонии» Б. – своеобразные поэмы белым стихом, по структуре повторяющие музыкальные симфонии. Б. становится одним из видных представителей символизма, сближается с Александром Блоком (1889–1921), Валерием Брюсовым (1873–1924), Константином Бальмонтом (1867–1942) и другими поэтами-символистами, пишет открытое письмо «Несколько слов декадента, обращенных к либералам и консерваторам», программные статьи «О теургии», «Символизм как миропонимание (1903) и др. В 1904 г. Б. начал занятия на историко-филологическом факультете Московского университета. В революцию 1905 г. Б. познакомился с «Капиталом» (1867–1883) Карла Маркса (1818–1883), после чего назвал себя «социал-символистом», участвовал в студенческих митингах и демонстрациях. В сентябре 1906 г. Б., оставив университетские занятия, уехал в Германию, затем во Францию. Вернувшись в Москву в феврале 1907 г., Б. активно участвует в литературной жизни, публикует стихи и статьи по теории искусства и поэзии, выступает с лекциями, совершает еще несколько заграничных путешествий. В 1909 г. Б. близко сошелся с художницей Анной Алексеевной Тургеневой (Асей) (1890–1966). В 1911 г. они вместе отправились в путешествие в Тунис, Египет и Палестину, после которого был начат роман «Петербург», где «петербургский период» русской истории осмыслен в контексте судеб мира, в том числе и древних восточных цивилизаций. Публикация «Петербурга» в 1913–1914 гг. принесла Б. всемирную известность как постреалистическому новатору в прозе. Он едва ли не первым в мире стал писать ритмизованный прозаический текст. В марте 1914 г. Б. вступил в гражданский брак с А.А. Тургеневой в Швейцарии, где они работали на постройке антропософского храма Гетеанум. Там писателя с женой застало начало Первой мировой войны. В августе 1916 г. Б. вернулся в Россию в связи с призывом на военную службу, но, получив отсрочку, в армии так и не служил. В конце 1917 г. сблизился с Клавдией Николаевной Васильевой (урожденной Алексеевой) (1886–1970), ставшей его официальной женой только в июле 1931 г. До этого, в конце мая 1931 г. она была арестована как видный деятель антропософского движения в России, но затем, благодаря хлопотам Б., ее освободили. После ее ареста муж Клавдии Николаевны, врач Петр Николаевич Васильев (1885–1976), видный антропософ, также подвергшийся аресту, дал, наконец, согласие на развод. Клавдия Николаевна оставалась антропософкой до конца жизни. Скорее всего, Белый тоже остался верен антропософскому движению, хотя публично в советское время вынужден был от него дистанцироваться.
С октября 1921 г. по октябрь 1923 г. Б. жил в Германии, однако затем ему было разрешено вернуться в СССР. В 1924 г. Б. начал работу над циклом романов «Москва», который предполагалось сделать тетралогией. Однако Б. успел написать только три романа: «Московский чудак», «Москва под ударом» и «Маски». Б. также написал цикл мемуаров «На рубеже двух столетий», «Начало века» и «Между двух революций», изданный в 1930–1935 гг. 8 января 1934 г. Б. скончался от паралича дыхательных путей после кровоизлияния в мозг. Инсульт стал следствием солнечного удара, случившегося с ним в Коктебеле. Похоронен, как и Булгаков, на Новодевичьем кладбище. Посмертно в 1934 г. вышло исследование Б. «Мастерство Гоголя». Помимо перечисленных, Б. автор сборников статей «Символизм» (1910) и «Арабески» (1911), книг стихов «Золото в лазури» (1904), «Пепел» (1909), «Королевна и рыцари» (1919), романов «Котик Летаев» (1916) и «Крещеный китаец» (1927) и ряда других произведений. Б. увлекался теософией и мистическим антропософским учением Рудольфа Штейнера (1861–1925), основателя Антропософского общества (1913). О встречах с немецким мыслителем в Германии и Швейцарии Б. оставил книгу воспоминаний «Рудольф Штейнер», опубликованную только в 1982 г. в Париже.
Произведения Б., особенно чрезвычайно популярный в 1910—1920-е гг. «Петербург», оказали существенное влияние на творчество Булгакова. В 1926 г. писатели обменялись подарками – книгами. Б. оставил следующую дарственную надпись на экземпляре романа «Московский чудак»: «Глубокоуважаемому Михаилу Афанасьевичу Булгакову от искреннего почитателя. Андрей Белый (Б. Бугаев). Кучино. 20 сент. 26 г.». Реакцию же Булгакова зафиксировала записка секретаря издательства «Недра» Петра Никаноровича Зайцева (1889–1970) о передаче булгаковского сборника «Дьяволиада» – «Подарок автора, который был очень растроган Вашим вниманием». Очевидно, если маститый и признанный писатель, каким к середине 20-х годов был Б., обратил внимание на сочинения начинающего автора, то, значит, почувствовал в них что-то близкое себе. В свете этого выбор книг, которыми обменялись Б. и Булгаков, вероятно, не случаен. В «Московском чудаке», опубликованном в 1926 г., главный герой, математик профессор Коробкин, делает открытие, на основе которого могут быть созданы лучи, применимые в военных целях. В повести «Роковые яйца», написанной в 1924 г. и опубликованной в 1925 г. в шестой книге альманаха «Недр» (она вошла и в сборник «Дьяволиада»), профессор Персиков изобретает лучи, которые вызывают ускоренный рост живых организмов и тоже оказываются применимы для военных нужд: в результате трагической ошибки возникают гигантские гады, чуть не погубившие (а в первоначальной редакции – погубившие-таки) Москву. Возможно, фабула повести Булгакова была использована Б. в «Московском чудаке». Работу над романом он начал в конце 1924 г., а авторские чтения «Роковых яиц» происходили уже в начале 1925 г. В сборник «Дьяволиада» вошел также рассказ «№ 13. – Дом Эльпит-Рабкоммуна», начало которого – сознательное, легко узнаваемое подражание «Петербургу»: «Ах, до чего был известный дом. Шикарный дом Эльпит. Однажды, например, в десять