— В глаза смотреть! — прервал капитан эту сонную покорность.
Рауль бесстрастно поднял взор и стал глядеть куда велели.
— Вы знаете, что император любит «Фортуну» как собственное дитя! Его величеству о вас уже донесли, и он нашел, что ваши действия бросают тень на всю команду яхты.
Рауль крупно вздрогнул, и сон во мгновенье слетел.
В пропасть «Фортуну»! Но если его рассчитают из флота — легче в петлю. Мага не разжалуют в матросы, зато отправить смотрителем глухого маяка — практика известная. Тогда он сможет любоваться бурною стихией до последнего закатного луча — а под ногами будет галька и песок. Мимо пройдут горделивые паруса и чародейские колёсники, однако, вращать эти лопасти в дивной синхронности будет иной.
И все из-за единственной осечки!
Купец был откровенно груб, и кару мага не оспорил бы никто — не окажись возмездие на старшем офицере.
— Что меня ждет? — спросил негромко.
— Гауптвахта, трое суток, в античарных браслетах, — сказал начальник сухо и устало.
— А после?
— Осознали? — поздравил капитан. — А ведь в двадцать шесть — уже навигатор на монаршей яхте! Какие перспективы, какая жизнь!
Похолодевший маг держался в молчаливом ожидании — следовало догадаться, что выговор официальный завершиться поучением «отеческим».
— Вы не ценили своей фортуны, простите за невольный каламбур, не нашли в себе довольно чести, чтобы не предаваться порокам хотя бы прилюдно! И я уже бессилен сохранить вашу карьеру, — капитан подтолкнул бумагу на столе. — Вашу возмутительную выходку заметили так быстро, что приказ мне спустили еще до завтрака. Вас, лейтенант, отдают капитану Бердингу, немного охладить свой пыл. Безумец ладит экспедицию за край известной части Ледяного моря. Я отнюдь не позавидую тому, кто получает назначение в его команду.
Рауль застыл, не веря уху. Он всеми силами остановил себя от качки и впился глазами в перевернутые строки предписаний на столе.
Только бы не прокусить щеку, держа зубами неуместную улыбку!
Глава 2. «Императрица Эльза»
Год 7110. Государство Ладия, река Дивина, 13 мая, понедельник
— Ровно правит, — картограф Валентин Оскарис отвел взор от надоевших берегов и покосился на Рауля за штурвалом. — Хотя шептали, что к нам его назначили за драку в непотребном виде.
Свободный от вахты второй навигатор Мигель Мартьен остался локтями на леере, не удостоив своего дублера столь же ярой похвалы — каменистый обрыв над рекою занимал его как будто больше. «Императрице Эльзе» было тесно в этих берегах. Шхуна, снаряженная для полярных вод, шла в узком русле точно мишка по цирковому канату. Течение, впрочем, было попутное, паруса на экстренный случай дремали в скрутках, лишь два огромных колеса плескали по бокам кормы: покуда маг-навигатор в строю, этот ход — самый легкий.
— Рауль — за дебош? — Мартьен удивился лениво. — Ни разу его даже со стаканом не видел.
— Трезвые на адмиралов не кидаются, — пожал плечами картограф и запахнул на шее плащ. — А ведь он мог бы «Фортуну» свою по столице катать, под ясным солнышком.
— Весна здесь паршивая, — на сей раз Мартьен солидарно поморщился. — Еще и окна чаровать приходится — вторую ночь почти не сплю, светло как на рождественском балу.
Молодой картограф поправил очки, отвечавшие в его возрасте больше за импозантность, чем за зрение, и назидательно забарабанил:
— В этой широте от середины мая наблюдается явление «белые ночи», характеризующееся…
— Да понял, — отмахнулся навигатор. — В Морском корпусе хватило географии — избавь.
Погоду всякий маг в его должности знал хорошо, но не в цитатах из книг, а на практике: умерить ветер или прибрать над кораблем грозу мог даже в полусне и лихорадке. Со стихиями в пути всегда сражался навигатор — отдельных экспертов погоды держали только в столице. Картограф расхохотался, отбрасывая средоточие с лица.
— Не романтик ты, Мартьен, — определил он. — Это же какие перспективы барышень выгуливать! Арсийцы, небось, толк знают.
— Спросишь у них. Две седмицы там киснуть.
Этому «киснуть» картограф снова подарил задорную усмешку — жизнь они с Мартьеном понимали различно и вряд ли были бы в приятелях на берегу, но на борту «Императрицы» выбор рисовался невеликий. С матросами болтать охоты не было, плотник с кузнецом и прочими мастеровыми тоже ниже круга, а из дворян в команде судна оказались шестеро: капитан Бердинг, два мага-навигатора в лейтенантском чине, штатский картограф, военный интендант и лекарь Луи Алваро — этот самый старый, лет под шестьдесят. Был еще священник, но к нему картографа тянуло меньше всех.
— Эй, Рауль, — он снова обернул свой взор на капитанский мостик. — Мы-то не станем времени терять в Арсисе, а?
Маг за штурвалом улыбнулся вежливо и молча — спорить с балагуром не хотелось, но и сближаться — тоже. Картограф отчего-то с первых дней решил, что лубочная правильность черт Рауля непременно означает его умение развлечься в городе и продолжал настойчиво искать себе компанию. Оскарис и теперь эту безмолвную улыбку трактовал по-своему: кивнул и стал высматривать на берегу меж сосен избы, что могут выдать пригород Арсиса. Там торчали только валуны.
— Как бы задержаться не пришлось, — мрачно заметил Мартьен. — Бердинг опять на Ирдиса кидается, что не готово.
Картограф живо вслушался.
Ссоры капитана с интендантом неприятно оглашали весь пятидневный путь из порта. Еще в столице на шхуну погрузили команду и всякий хитрый инструмент, какой ей будет надобен для долгого пути во льдах и поиска неведомых земель под ними. Провиантом не отягощали — муку и крупы должно было приобресть уже в Арсисе, последнем порту на входе в Ледяное море. Тамошний чиновник депешей получил распоряжение — обеспечить экспедиции кроме прочего теплые вещи, запас приличных досок и годной парусины, однако даже эти предуготовления не делали капитана Бердинга счастливым. Вместо азарта от спуска на воду (год готовились!) он только раздраженно бормотал в усы, что вся эта затея не закончится добром. Он требовал в Морском приказе второго корабля, удвоенной команды и запасов, но так их и не получил — мол, вас и так пять образованных магов-дворян, авось не пропадете. Интендант Кристиан Ирдис тоже силен — пусть магию не слышит, зато волшебным образом умеет добывать даже палатку в чистом поле.
Снабженец-то и оказался крайним в капитановой досаде — вечно покидал его каюту с пятнами гнева на бледном и скоро исхудавшем лике. Совсем юный и прыткий, он не мог на палубе доказать свою способность обеспечить экспедицию необходимым и уложить это богатство в один трюм, оттого бывал тесним начальством и пару раз даже грозил