— А игрушки? — вопросил Сокол. — Я игрушки вчера укладывал. Восемь коробок! И все, не поверишь, полезные!
Поудивлялись мы и распростились. Нам было пора уж выдвигаться, а то просохатим курьер, придётся на обычном пассажирском чуть не двое суток черепашиться.
ЛЕТИМ
На сей раз нас с фон Ярроу расселили по двум каютам — семейственно. Но всё равно то они к нам заглядывали, то мы к ним, да ещё учитывая, что детям на одном месте сидеть скучно. Даже мелкие, на ручках у нянь сидя, всё пальчиками тычут — то туда неси их, то сюда, что уж говорить об Аркашке, которому всё было интересно и хотелось куда-то бежать. Бегал с ним в основном я. Умаялся, хлеще, чем с лисьими тренировками. Когда сын наконец-то устал, поел и уснул, у меня прям ноги отламывались.
И в этот момент меня подловила Серафима.
— Илюш, а я бы хотела с тобой съездить, — сказала она, сев рядышком и пристроив головку мне на плечо.
— Куда? — я сперва аж не понял.
— Ну… на разработки эти.
— Так хочется рудник посмотреть? — удивился я.
— М-м, — помычала она отрицательно. — С тобой расставаться ужас как не хочется.
— Да ну! Я тебе надоем ещё, вот увидишь.
Она сердито пихнула меня кулачком в бок:
— Я тебе дам «надоем»! Придумал тоже… — она надулась, и я понял, что вот сейчас моя жена обидится, а это мне зачем?
— А малы́е?
Срафима сразу оживилась, представляя мне свой план:
— С няней посидят, ничего. Кормилица же есть у нас. И я молока оставлю. И Марта, если что…
— Вы и сговорились уже, поди?
Она немного посопела:
— Ну… сговорились, да. Мы ж ненадолго? На маленьком скором быстро же?
— Это да. Если тот взять, который Афоня у военных перекупил, пятьсот километров, меньше даже — это час-полтора с небольшим в одну сторону.
— Ну вот! А вечером назад, да?
Я прикинул, что ночевать там резону нет. Походить да хозяйственный вид изобразить и полдня хватит. И согласился:
— А вечером назад.
— Вот и славно! Я сто лет нигде не была!
С другой стороны, если она вот так с детьми целыми днями как белка в колесе скачет, не удивляюсь, что ей хоть ненадолго сбежать хочется.
* * *
В Иркутск мы прилетели вечером. Хорошо, что скорым летели, я б, наверное, ночь в походных условиях с детьми не пережил. Деды — мой отец и Серафимин — встречали нас на двух автомобилях. И то, народу опять целый табор!
Первый, кого я увидел по прибытии, был Фридрих. Облачённая в рабочую форму долговязая фигура дойча слонялась по двору с метлой в руке. Коварный план отключить отопление-очистку двора сработал на все сто. Вот и сейчас — вроде, конец лета, а двор уже потихоньку заносит ярко-жёлтыми берёзовыми листьями. С непрошенными агрессорами принц доблестно сражался. Видно было, что это для него впервой, но он не сдавался. Более того, батя сказал, что сам принц однажды, будучи не вполне трезв, признался, что он и к свиньям в навоз был бы искренне готов. Лишь бы с супругой не разлучали. Вот что с людьми любовь делает!
Я бодро выскочил из машины:
— Ну что, Фридрих! Собирайся! Завтра выезжаем рано, в пять.
— Куда и надолго ли, Илья Алексеевич? Мне знать, чтоб одежду правильную взять и предупредить Эльзу.
Эльза уже с любопытством прислушивалась с крыльца.
— Так, а что? И Эльза может с нами съездить, посмотреть на твой будущий фронт работы.
— Да?
— Конечно! Слава Богу, на своём дирижабле летим, никому не отчитываемся.
— Погодите, моей работы?
— Конечно! Мы ж как условились? Ты учишь язык и переходишь в штат нашей новой железнорудной компании, в отдел… как у гражданских называется тыловое обеспечение?
— Э-э-э… логистика? — неуверенно предположил Фридрих.
— А и хрен с ним, пусть «логистика». Вот, поедем своими глазами на объект посмотреть. Оно всегда лучше, если чёткое представление имеешь, что на другом конце доставки происходит.
Немцы дружно закивали.
— А там совсем дикий лес? — с опаской уточнила Эльза.
— Как сказать… Вокруг-то — лес. Но работы уже ведутся, посёлок стоит.
— И там могут быть медведи?
Мы с подошедшим батей переглянулись:
— Да сколь хошь! — усмехнулся он. — Тайга!
И СНОВА ЛЕТИМ!
Серафима утром выскочила деловитая, в мужском костюме — брючки спортивные, курточка на новомодной застёжке-молнии — красавица моя! Маман ей какие-то бутылёчки с собой сунула — ну, это, видать, по женским делам, я даже спрашивать не стал.
Марта Эльзе корзины с провизией поручила и выдала какие-то наставления по-немецки (полагать надо, чтобы бедные мы не зачахли с голода в бескрайних просторах Сибири).
Я за руль машины сам сел — оставлю её в воздушном порту, не придётся в обратную сторону никого за нами вызывать, сами сядем да поедем. Помчали, благословясь!
Только отъехали, Зверь мне сигнал даёт:
Лисы с нами.
Да ну? — удивился я. — Где?
В багажнике сидят.
А чего сразу не сказал?
Да пусть едут. Забавные они.
Я прикинул так и сяк — а действительно, пусть. Глядишь, помогут чего. Может, какая-то мысль родится их там к делу приставить. Да и безопаснее с ними — это ж три серьёзные боевые единицы!
Добрались до порта спокойно. Я машину заглушил и говорю:
— Багажник мне не ломать, он изнутри не открывается!
Видели бы вы глаза остальных пассажиров! Особенно дамы наши друг на друга посмотрели совершенно круглыми глазами.
Выпустил я лис. Тоже деловитые меховушки. Так ведь и выскочили, зверюшками. Я посмотрел в три умильные морды и сказал:
— Что ж, я догадываюсь, что двигало вами исключительно желание хранить и защищать.
Глаза кицунэ слегка округлились, но все три активно закивали:
— Да! Да! Мы…
— Всё-всё, я понял. Без вас отправиться было бы катастрофической ошибкой. — Я закруглил представление. — Дамы и господа, прошу на борт.
Побежали впереди, хвосты торчком. Серафима смотрела на них с лёгким таким прищуром. Лишь бы ревновать не вздумала! Вчера-то у неё после перелёта сил не осталось, приехали мы да упали, как дрова. Сегодня ещё времени не