— О! На ловца и зверь бежит! — а за ним ещё человек восемь толпой валят и все плотоядно так на меня улыбаются, чисто каннибалы. Ну мне почему-то так показалось. Может, потому что у них рожи были больно загорелые у всех? Одни глаза и зубы сверкают, почти как у нигров!
Панкратову я, конечно, руку с радостью пожал, остальных оглядел внимательно:
— Слушаю, господа.
— Так мы же тебя ищем! — воскликнул Денис. — Специально заходили к господину Чернову, он же твой зять, в курсе всех твоих перемещений.
— Ну да.
— И хорошо, что зашли, поскольку первоначально имели намерение дать телеграмму князьям Багратионам-Уральским и двинуть с докладом на Дальний Восток. А тут новость! Илья Алексеевич вернулся! И даже из усадьбы в город приехал. Какая удача, что мы не разминулись!
Привлечённый нашими громкими воплями, подошёл дежурный по почтамту, узнал меня, тотчас по внутреннему телефону позвонил Виталию. И тот, конечно же, незамедлительно пригласил нас в кабинет для совещаний, радушно встретив всю компанию при входе на второй этаж:
— Добрый день, господа! Илья Алексеич, ваша светлость, — после присвоения титула при чужих он ко мне стал подчёркнуто вежливо обращаться. — мне сказали, вам необходимо провести беседу. Так что ж вы в вестибюле? Там посторонние глазеть будут. Проходите в наш кабинет, располагайтесь!
Господа геологические изыскатели (а это были представители экспедиции, направленной на обследование железнорудного месторождения) обрадовались, что в кабинете есть обширный стол, на котором тут же начали раскладывать свои бумаги и разворачивать карты. И от чая-кофея не отказались. А я слегка оттеснил зятя в сторонку и попросил:
— А мне бы, пока господа готовятся, в Новосибирск позвонить?
— Пошли ко мне! — закивал он. — В тишине позвонишь.
Как я номер набирал — сердце в груди бу́хало. Дома? Не дома? Получится ли поговорить? Однако не успело прозвучать и трёх гудков, как в трубке послышался взволнованный голос Серафимы:
— Я слушаю!
— Симочка… — у меня что-то аж в горле перехватило.
— Илюша! Илюшенька! — она вдруг заплакала. — А я как вчера узнала, что ты звонил, так расстроилась… С утра боюсь от телефона отойти!
Мне безумно хотелось слышать её голос, и всё казалось, что я сейчас дотянусь через пространство, обниму! И столько всего нужно было сказать друг другу!
— Лапочка моя, не плачь, всё хорошо! Скоро вместе будем.
— Да как же скоро, Илюша, когда дом Ване с Машей только строить начали?
— И что с того? Они рядом друг с другом хотят быть или хоромы им нужны? У нас с тобой большой дом, у Хагена тоже уже достроен, у родителей сколько места — неужели мы друзей не примем? В тесноте да не в обиде.
— Правда, Илюша! Я сегодня же предложу! Маша рада будет!
И Серафима с новым воодушевлением принялась рассказывать мне всякие новости — о детях, о домашних мелочах, о друзьях… Разговор у нас выходил сумбурный, перескакивающий с пятого на десятое, и мы были безумно рады, что ещё несколько дней — и мы будем рядом.
Несчастен в этой ситуации оказывался разве что ректор, у которого уходило сразу два преподавателя.
— Да и то он поначалу только расстроился, — рассказывала Серафима. — И весьма быстро утешился, когда узнал, что музыкально-техническое отделение также будет переведено в Иркутское специальное училище. Зачем мы ему, если учеников не будет?
Из рассказов выходило, что девчонки дружно готовились к переезду и мысленно уже сидели на чемоданах. Все, кроме Сонечки, которую чуть не силком отправили на какой-то Черноморский курорт. Вот тут мне стало тревожно:
— Погоди, то есть Петя…
— Петя в госпитале, — Серафима горько вздохнула. — Илюша, Петя очень плох. Сонечка дважды была у него, и…
— Ну⁈
— Ей стало так дурно, так что она… — Серафима помялась, — едва не потеряла ребёнка. Еле спасли. Вот Соню и отослали к морю, иначе она всё пойдёт прогуляться — а ноги сами к госпиталю несут. Матушка Гуриели с ней лично поехала, а то Соня всё порывалась сбежать.
Эх, Петя… Вот уж горе горькое…
— Обещают, что прогноз благоприятен. Но терапия долгая. Нужно набраться терпения.
— Съездить бы к нему.
— Не выйдет. После того случая его перевели куда-то и никому не сообщают адрес. Да и вызнаешь — не пустят.
— Ах, жаль…
Мы поговорили ещё — и тут я вспомнил, что меня же геологи ждут!
— Любимая моя, я тебе вечером ещё позвоню, часов в девять. Закажу соединение. Жди.
— Обязательно!
Я тут же позвонил Афоне, выяснил, что в сторону Новосибирска завтра идут аж два наших дирижабля: в восемь утра грузовой и в одиннадцать скорый из новых курьерских.
— На одиннадцать для меня зарезервируй местечко, — я подумал. — С возможностью, если что взять второго пассажира. Или двух.
— Сделаю!
— Обратно когда возможность будет?
— Из Новосиба? Дай глянуть…
Выписал я себе аж четыре варианта обратных рейсов, сразу заявку оставил Виталию на междугороднее соединение на девять вечера. К геологам вышел, неудержимо улыбаясь.
— Хорошие новости, ваша светлость? — проницательно спросил меня старший группы.
— Весьма. Я надеюсь, вы меня также не разочаруете.
— И вы правы! Наши изыскания привели к выводам, превышающим все наши первоначальные ожидания…
И как пошёл чесать! Вокруг подскакивали остальные члены экспедиции и демонстрировали мне разные сводные таблицы, графики, диаграммы и прочую мишуру. Что делать? Кивал с умным видом. Хотя всё, что уловил — это что требуется моя подпись под планом работ. А! И хорошо бы ещё своим хозяйским глазом на место будущего промышленного городка посмотреть.
Тут я понял, что не до конца перестроился ещё на мирный лад, не отошёл от боевых реалий. Вот что мне мешало у Сокола номер его служебного телефона спросить? Не подумал даже! Мог ведь отсюда позвонить. А придётся снова ноги бить. Как говорится, дурная голова ногам покоя не даёт.
— Послушайте, господа, вы сегодня обедали?
Геологи несколько сбились с мысли и переглянулись меж собой:
— Нет ещё, ваша светлость, — ответил старший.
— Так отправляйтесь в ресторацию «Сытый барин», это через дорогу