— Илья. Я очень ценю то, как вы относитесь ко мне. И ты, и твой экипаж, да вообще все казаки. Словно я дочка, внучка или на худой конец племянница. Это совершенно новое для меня ощущение. Я даже силы начала прибавлять куда быстрее, чем предполагала. Полагаю, что от этого. Но, прости, вы все забываете, что милой шкодливой Айко полторы сотни лет. Пол-то-ры сотни! И то, что магический удар отбросил меня назад в моём пути, не значит, что я забыла прошлое. Да, весело вспомнить детские игры и немного позабавиться. Но, Илья… Вспомни, на уничтожение «немецкого ронина», которого не смогли убить тенгу, послали меня. Маленькую девочку Айко.
Опа! Как-то я об этом и не подумал.
А ведь действительно, та тварь, с которой я хлестался в ущелье, выглядела куда старше нынешней Айко. И, честно скажем, куда страшнее. Выходит, лишение её хвостов откатывает её назад и в силе, и во внешнем облике?
А Айко, видать, чтоб окончательно меня убедить (или добить?) прибавила:
— Я похоронила уже троих мужей. У меня есть две дочери, одно- и двухвостка. Я потом обязательно тебя с ними познакомлю. Они не смогут жить в Японии, поскольку я теперь с тобой.
— М-да, ситуация… — Я помолчал. Вздохнул и спросил: — Ну и, поскольку ты здесь, что за «Кайдзю»?
— Линкор-шагоход. Самый большой в мире. С корабельной артиллерией.
Хрена се! Коротко и ясно.
Пока я докладывал по рации, эта громадина стала видна уже в полный рост. Инженеры-психопаты приделали восемь исполинских ног к туше реального линкора. Только палуба и надстройки у него были капитально перестроены и внешне напоминали пирамиду, а башни с пушками в результате оказались странно скошены вниз — видимо, чтобы вести огонь по наземным целям. И вот эта монстра неторопливо пёрла на позиции русских войск.
— Ваша светлость, — я дёрнулся, но Саня продолжил: — был счастлив служить под вашим руководством!
— И я! — вытянулся Швец.
— Яволь, мой сюзерен! — и Хаген туда же.
— Это что сейчас было? — Я окинул взглядом их торжественные лица.
— Мы не пробиваем этот шагоход. Совсем, — пояснил Пушкин. — Я трижды попал в предполагаемо слабые места. Даже в шарниры манипуляторов! Бесполезно. Это наш последний бой! Я отступать не собираюсь. Но…
— Отставить панику! У нас в деревне, знаешь, как говорили? Чем больше шкаф, тем громче падает! Продолжать вести огонь! А я наверх!
— Зачем? — спросил немного оживившийся Хаген.
— Есть парочка идей!
ЗВЕРИ ПРОТИВ МОНСТРА
Я вылез обратно на крышу.
— Ну что, ужасная полуторосотлетняя лиса, готова повеселиться?
Айко с недоумением уставилась на меня:
— Ты чего? Ты чего обзываешься?
— Щас мы с тобой помножим на ноль вот эту бандуру! — Я кивнул на «Кайдзю».
— Как? Мы? — Она аж подпрыгнула от неожиданности.
— А кто ещё? А как — на месте разберёмся! Прыгай на спину!
И прыгнул вниз, оборачиваясь.
Дадим себе волю напоследок?
Да-а-а!
Мне на загривок приземлилась лиса. Я коротко взглянул вверх. Тварюшка сидела на спине и жонглировала… вилками. Видать, после боя с Ига-Когами эти орудия ей понравились!
Я накинул щит.
Вперёд!
Мы самые!!!
И мы понеслись сквозь разрывы и летящие трассеры. Айко угнездилась прямо у меня на шее и несколько раз отбивала летящие в нас снаряды. Наверное, со стороны это выглядело феерически. По полю, вздрагивающему от её шагов, идёт многосоттонная стальная махина, от которой во все стороны тянутся огненные ленты выстрелов. А на неё в атаку бежит переливающийся синим белый медведь. А на башке у него вертится, отбивая снаряды, многохвостая лиса.
Как там деда Аркаша говаривал — «Матросы на зебрах»? Кажись, наш вариант лучше!
А пока я бежал по полю боя, лавируя между обломками шагоходов, воронками и стараясь не подставляться под выстрелы главных калибров. Да-а, многие сегодня не вернутся. Ну тут уж такая казацкая доля! А пока живы будем — не помрём! Мы проскочили под брюхо исполинского шагохода. Ядрена колупайка, вот это громадина! «Кайзер» и рядом не стоял. Он бы у этой «Кайдзи» меж лап прошёл, как собака рядом с конём!
— И что дальше? — Айко свесилась к моему уху.
— Наверху по-любому должны быть какие-нибудь люки-двери. Щас залезем, проверим!
— Давай!
Я подпрыгнул, втыкая синие когти в манипулятор, и полез наверх. Главное, чтоб по мне сейчас свой никто не пальнул! Так-то медведи белые лазить особо не умеют…
Я всё умею!
Ага, знаю! Мы самые!
Да!
На самом верху пришлось карабкаться совсем уже по отрицательному уклону. Но тут помогла лиса. Она что-то сделала, и я внезапно полегчал. Чуть не вдвое! Мы прыжком вылетели на палубу.
— Предупреждать надо! Я чуть не сорвался!
— Да ладно! Куда сейчас? — Лиса с интересом оглядывалась.
Похоже, пока нас никто не заметил. Колоссальная хреновина! Неподалёку рявкала выстрелами какая-то пушка. Явно не главный калибр, то тоже неприятно.
— Давай пробежимся по палубе, поуменьшим персонал малых орудий!
— Давай! — и лиса снова запрыгнула мне на шею.
Кстати, вот такие палубы — прям мой размерчик! Есть где развернуться! Мы рванули на звуки выстрелов. Выскакиваем, а там сдвоенная автоматическая пушка, прикрытая скромным щитком, и пятеро матросов обслуги. Или это не матросы? Если это шагоход, как правильно — не знаю? Опять пока всякие идиотские мысли гонял, мы с лисой мгновенно разорвали их в лоскуты. Чего-то я нынче к комплиментам вообще не расположен и щадить никого не собирался!
Помчались дальше!
За следующие полчаса мы с Айко повынесли всю малую артиллерию этой махины. Матросики-то (ладно, пусть будут матросы — линкор всё же) даже вооружены не были. Ещё пару раз нарвались на команды, тушившие пожары — достали-таки наши этого «Кайзю». Помогли пожарным, чем смогли, конечно. Вот только внутрь всё никак случая попасть не было. А снаружи эту дурищу не уничтожить. Да и орудия главного калибра продолжали вести огонь. И там, внизу, умирали мои друзья!
— Айко! Есть идеи, как внутрь попасть?
— Есть! Я думала, ты специально по палубе сначала бегал. — Ответила шкода. — Я сразу придумала!
— И как?
— Помогай! — Она бросилась к последней пушке, у которой мы уничтожили обслугу. — Разворачивай! — Лиса вцепилась в пушку и попыталась повернуть её.
— Да не так, дурында! Смотри, тут же колёса наводки есть! — Я снял