«Она жива! – мысленно повторял он снова и снова. – Она жива там!»
Словно заклинания повторял он эти слова, продолжая в то же время старательно вгрызаться острым обломком доски в рыхлый и податливый, могильный песок.
«Она ждёт помощи там, внизу! – снова и снова напоминал он себе. – Кто поможет ей, если не я… если я тоже сбегу, как этот трус! И мне не страшно, мне совсем даже не страшно! Это ей страшно там, одной, в тесной темноте гроба… это она боится сейчас, она а не я!»
И всё же, несмотря ни на что, Виталику было страшно. Это был какой-то особый страх, неосознанный, первобытный даже, но, тем не менее, вполне реальный. Страх, ужас даже перед чем-то неведомым, чётко разделяющим два мира: мир живых людей и тот таинственный мир теней, мир легенд, мифов, сказаний, детских ночных кошмаров… мир нежити, вампиров, упырей, вурдалаков, если они, конечно же, существуют на самом деле…
Но и отчаянно труся, Виталик всё продолжал и продолжал нелёгкую свою работу. Ему давно уже было жарко, спина и волосы сделались мокрыми от пота, ладони горели, что было верным признаком будущих мозолей. Виталик рыл и старался не думать ни о чём… вообще, ни о чём не думать сейчас. Он рыл, а яма всё углублялась и углублялась… вот наконец доска глухо ударилась обо что-то твёрдое и этим твёрдым могла быть только крышка гроба.
Одновременно с этим до слуха Виталика донеслись вдруг какие-то глухие частые стуки. Взглянув на гроб, Виталик понял причину этих стуков: это били изнутри гроба по его крышке, били изо всех сил. Виталик, внутренне похолодев от нехорошего предчувствия, услышал вдруг тихий торжествующий смех из-под крышки гроба, потом крышка эта сдвинулась чуть в сторону.
– Олег! – хотел крикнуть, но вместо этого смог только просипеть Виталик, чувствуя, как невыносимый, животный какой-то ужас охватывает вдруг всё его существо, как мертвенно похолодело всё изнутри… – Олег!
Уже не владея совершенно собой, Виталик на четвереньках выполз из ямы, вскочил на ноги и бросился прочь, вернее, хотел броситься прочь от всего этого кошмара, но то, что он увидел прямо перед собой, было ещё страшнее, ещё кошмарнее… такого просто быть не могло!
Чёрный кот, до этого времени притаившийся в траве, вдруг одним огромным прыжком преградил Виталику дорогу. Яростно мяукнув, он принялся странно распухать, увеличиваться в размерах… на глазах у потрясённого Виталика кот превращался в какое-то мерзкое кошмарное чудовище. Вот оно уже стало ростом, примерно, с собаку… да нет, оно уже с небольшого телёнка и всё продолжает и продолжает увеличиваться в размерах. Не сводя с Виталия ярко-красных светящихся глаз, чудовище хрипло зарычало и оскалило вдруг огромные, острые и тоже чуть отсвечивающиеся красным клыки. Потом оно медленно двинулось по направлению к почти обезумевшему от ужаса юноше. Кошмарная тварь не собиралось нападать, его задачей было оттеснить Виталика обратно к могиле, оттеснить с определённой какой-то целью, но Виталику некогда было над всем этим задумываться. Ничего не соображая от охватившего всё его существо ужаса, он и сам уже отходил назад, к разрытой могильной яме, а чудовище просто шло следом… и всё это продолжалось до тех самых пор, пока Виталика не споткнулся о край разрытой им же самим насыпи и не полетел вниз.
Чьи-то холодные, ледяные даже пальцы обхватили его ещё в падении, в ноздри Виталию явственно ударил острый запах тления, затхлого погреба и ещё чего-то ни на что решительно не похожего и ни с чем абсолютно не ассоциировавшее. Потом юноша упал на спину, больно ударившись при этом о крышку гроба, а сбоку от него зашевелилось вдруг что-то ужасное.
Крепко зажмурившись, чтобы только ничего этого не видеть, Виталик рванулся, в слабой попытке освободиться, но ледяные пальцы тут же пришли в движение и крепко сжали обе его руки. Потом что-то холодное и острое впилось в шею, и, понимая, что всё уже кончено, что ничто уже не в силах спасти его, что Олег был прав, тысячу раз прав, Виталик закричал тонко и пронзительно, и почти тотчас же умолк, словно захлебнувшись этим своим криком. Почему, ну почему он не послушал Олега, умного рассудительного Олега, который благоразумно удалился, ушёл, бросил его здесь подыхать… на погибель оставил, гад, сволочь, предатель…а впрочем, как знает… а он, Виталик, зря испугался… это просто от неожиданности в самый первый момент, да и то немножко. Это восхитительное ощущение лёгкости во всём теле, удивительной лёгкости… и эта незнакомая девушка, она такая красивая… так хочется подчиняться ей, каждому её слову, каждому жесту… как же он жил все эти годы, какой пустой и никчемной была вся его жизнь до встречи с удивительной этой девушкой! Теперь всё будет по-другому, теперь в его жизни появился смысл, великий смысл… жалко, конечно, что Олег ушёл и не может ощутить сейчас всё то, что ощущает он, Виталик ибо это такое сладостное, сладострастное даже наслаждение… неземное наслаждение! Олег – жалкий никчемный идиот, только идиот мог уйти и лишиться всего этого… и пусть это продолжается вечно, пусть это никогда не закончится… никогда… никогда… жалко только, что Олег ушёл… зачем только он это сделал…
Но Олег никуда не ушёл.
Правда, саму территорию кладбища он всё-таки покинул, однако, сразу же после этого, остановился у полуразрушенной людьми и временем калитки и закурил. Курил Олег, по правде говоря, довольно редко, от случая к случаю, как говорится, и всё ещё, по застарелой привычке, таясь от родителей. Сейчас, наверное, и был один из таких нечастых случаев, когда не закурить было, ну, просто невозможно.
Что-то терзало Олега изнутри, смутное что-то, неопределённое, муки совести, что ли. А ещё на сердце у Олега была какая-то тревога, тоже смутная и тоже не совсем определённая, но с каждым последующим мгновением всё усиливающаяся и усиливающаяся.
Бросив Виталика там одного, и этим как бы его предав, Олег втайне надеялся, что