– Их две быть вначале, – прислушиваясь к лесной тишине, просвистела Уигуин. – Но второй – мелкий весьма, теперь удирать прочь со всех ног.
– Ясно, самец! – усмехнулась я, окончательно успокоившись. – Придётся ему, бедняге, теперь поголодать… когда ещё новой подругой обзаведётся! Если, разумеется, самого до этого не сожрут…
У этих тварей самцы, вроде паразитов. Маленькие, совершенно для человека не опасные… всё время на самках верхом катаются, точнее, не верхом, а в специальных сумках. И только перед нападением на очередную жертву, самка супруга своего на землю стряхивает, дабы не мешал. Потом, правда, милостиво позволяет ему откушать, после себя, ежели там, разумеется, останется чего, ибо твари эти чрезвычайно прожорливые: что самки, что самцы. Уигуин как-то рассказывала мне, что иногда, после очередного соития, самки самцов просто-напросто сжирают… не часто, но такое случается, то ли с голодухи, то ли от излишне горячей любовной страсти.
Кстати, у самих крыс самцов вообще нет, одни только самки. И ничего, обходятся как-то … даже детёнышей ухитряются рожать. По пять-шесть штук в каждом помёте… а то и больше…
Пока я обо всём этом неторопливо размышляла, Уигуин, отстегнув от пояса острый короткий нож, уже свежевала неподвижную тушу. Не для еды, разумеется…
Лекарка, она всему применение найдёт. Вот, вроде, совсем бесполезные твари, мерзкие, вонючие… и мех клочьями тоже ни на что не годен. А вот печень и особенно желчный пузырь…
Не знаю, какие конкретно снадобья Уигуин из этого добра изготавливает, но ценятся они весьма высоко. Даже у людей… впрочем, по словам Уигуин, люди так до конца и не оценили всю чудодейственную мощь лекарственного сего средства. Так, используют, но совершенно по варварски, просто накладывая куски свежей печёнки на кровоточащие раны.
Впрочем, всё равно помогает… и раны затягиваются на удивление быстро. Беда в том лишь, что печень при этом должна быть непременно свежей (а иначе не только не вылечишь рану, но и почти смертельный яд в неё вольёшь), а тварь эту добыть не так и просто, особенно с примитивным человеческим оружием. Тут уж, скорее, она человека раз пять раздобудет, нежели он её хоть разочек.
– Покидать это место быстрее надо быть! – прервала мои размышления Уигуин. – Пока тушканов ещё чуть собраться!
Я огляделась и тоже заметила тушканов. Немного, десятка полтора, не больше. Но это пока…
Вот так посмотришь со стороны: милые маленькие попрыгунчики… и мордочки такие потешно-доверчивые. Но я однажды видела, как эти потешные коротышки здоровенную пятиметровую ящерицу (подраненную, правда) буквально за пару минут в чистенький белый скелет превратили. А за последующие несколько минут и скелет этот начисто перетёрли острыми своими зубками. Правда, их там тогда около сотни собралось… вот тогда они смелые, опасные даже.
А так – падальщики, причём, совершенно всеядные. И гниющие растения жрут, и животных павших или издыхающих…
Пока я так размышляла, тушканов уже не менее трёх десятков собралось, они мертвечину за километр чуют. Так что Уигуин совершенно права – нечего нам тут особо задерживаться!
И мы двинулись дальше. Всё тем же макаром: я впереди, крыса-лекарка – замыкая процессию. Несколько тушканов тоже за нами, было, увязалось, но стоило Уигуин на них копьём замахнуться – враз отстали. Запах яда они тоже очень хорошо даже ощущают…
Дальше всё пошло как по маслу. Спустились мы в овраг, прошли немного по его высохшему руслу, потом быстренько поменялись местами: Уигуин первой пошла, я же – вслед за ней. Иначе очень легко могла схлопотать отравленную колючку в шею, ибо бдительная охрана местных крыс-лекарек чрезвычайно ловко владеет духовыми трубками… да и чужих (а уж людей – тем более!) не особо около своих потайных убежищ жалует…
Уже довольно давно познакомившись с Уигуин и подолгу с ней беседуя на самые разнообразные темы, я всё же так и не сумела толком разобраться в той роли, которую отыгрывали лекарки в сложной и чрезвычайно разветвлённой иерархии крысиного сообщества. Возможно, сама Уигуин, при всём старании, так и не смогла мне об этом внятно и доступно растолковать, но, скорее всего, недоговаривала она что-то, моя хвостатая собеседница, скрывала от меня почему-то некие наиболее важные детали и подробности!
Но вот что я всё же смогла уяснить из продолжительных наших бесед…
У крыс, оказывается, тоже нет единства (и очень хорошо, что нет, иначе людям совсем туго пришлось бы!), а есть у них обособленные и враждующие между собой орды и отдельные кланы, которые, ежели и объединяются временно, то всего лишь для совместного набега на соседей, а чаще на какой-либо поселок либо резервацию.
Кстати, впервые об этом услышав, я тут же перебила лекарку и напрямую спросила её о дальнейшей судьбе похищаемых крысами детей.
Но вопрос этот так и остался без ответа. Уигуин ловко перевела тему разговора на роль крыс-лекарок, которые, как оказалось, не принадлежат ни к одному из враждующих кланов, а находятся как бы между ними, или, точнее, над ними. Что-то, вроде, наших падре или пасторов в человеческих посёлках… хоть это не совсем точное сравнение. Какая-то религия у крыс, конечно же, имеется, и лекарки, без всякого сомнения, являются, заодно, и единственными служителями непонятной этой религии… но в ответ на мою искреннюю просьбу рассказать об крысиных верованиях более подробно Уигуин вновь ловко уклонилась от ответа, переведя разговор на что-то совершенно уж постороннее.
Мы шли по оврагу довольно долго, а он всё продолжал и продолжал тянуться, не сужаясь, и не расширяясь. Впервые попав сюда, я с любопытством оглядывалась по сторонам, хотя смотреть тут было абсолютно не на что. Жёлтые песчаные (а местами и красные, глинистые) стены, почти отвесно нависающие с обеих сторон, и полоска такого привычного, мутно-сероватого неба сверху.
И тут Уигуин вдруг остановилась и, обернувшись, знаком приказала мне тоже замереть на месте и закинуть оружие за спину. После этого она вытащила из своей неизменной котомки, в которой бог весть сколько разной всячины находилось, узкую костяную дудочку и принялась на ней что-то довольно немелодично высвистывать. Впрочем, возможно, с крысиной точки зрения, это была весьма музыкальная и даже приятная для слуха мелодия…
Я как-то не сразу и сообразила даже, что Уигуин уже давно опустила лапу с дудочкой, а странная мелодия эта и не думала умолкать. И звучала она теперь откуда-то сбоку, из-под толщи этой песчано-глинистой стены.
А потом в стене вдруг появилось отверстие. Вот так, из ничего… мгновенно. А из отверстия на нас уставились две духовые трубки, точнее, две свирепые крысиные морды с трубками наготове.
Впрочем,