Совершенно того не желая и, одновременно, не в силах более противостоять искушению, он сначала осторожно, а потом уже гораздо смелее взглянул в лицо незнакомке.
И словно окаменел, потрясенный необыкновенной ее красотой.
Остановилось время. Времени вообще не существовало больше. Ничего не существовало больше в огромной Вселенной. И ничего больше не имело значения, кроме таинственных и нежных глаз необыкновенной этой женщины. Он тонул в бездонной глубине ее глаз… он погибал, и сам понимал, что погибает… но погибель эта была не только не страшной, но и, наоборот, необыкновенно сладостной и желанной…
– Поцелуй меня!
Словно во сне, губы его соприкоснулись с горячими ее губами. И в это самое время где-то, совсем рядом и совсем неожиданно, вновь послышался гулкий собачий лай.
И очарование схлынуло…
Ошеломленный Николай, отброшенный в сторону неожиданно сильным толчком в грудь, увидел вдруг перед собой самую обыкновенную и до полусмерти перепуганную женщину.
Сжавшись в комочек, она отползла в далекий угол шалаша и смотрела оттуда на Николая отчаянным затравленным взглядом.
– Не отдавай меня им! – быстро и тревожно шептали дрожащие ее губы. – Я прошу тебя… я тебя очень прошу! Не отдавай меня им!
Ничего еще не понимая, он, тем не менее, мгновенно выскочил из шалаша. И сразу же увидел собак. Они были совсем рядом, два больших черно-белых гончака.
Увидев человека, собаки сразу же приостановили свой бег, но лаять не перестали.
– А ну, цыц! – прикрикнул на них Николай и подхватил с земли увесистую суковатую палку. – Пошли отсюда!
Собаки отскочили в сторону, на мгновение умолкли, но почти сразу же вновь залились гулким азартным лаем.
– Пошли отсюда! – повторно заорал Николай, испуганно размахивая импровизированной своей дубинкой. – Кому сказал!
И тут, наконец-то, до него дошло, что собаки облаивали вовсе не его. Их целью был… шалаш! Один из гончаков сделал широкий полукруг и попробовал пробиться к шалашу с противоположной стороны. Но Николай был начеку.
– Пошел ты! – изловчившись, он так перетянул пса палкой по спине, что тот сразу же отскочил, обиженно взвизгнув. Но его напарник в это самое время мгновенно рванулся вперед, и Николай едва успел преградить ему дорогу.
«Так долго не выдержу! – тяжело дыша, подумал он. – Взбесились они, что ли?!»
– Валдай! Гром! Фу! – послышался откуда-то сбоку громкий уверенный голос. – Ко мне!
Николай обернулся. Из леса медленно выходили двое мужчин, в руках у них были охотничьи ружья. Увидев грибника, мужчины остановились.
«Браконьеры! – испуганно подумал Николай. – А может, и похуже…»
Мужчины тем временем подошли поближе. Один из них, бородатый, ухватил обеих собак за загривки и быстро, с помощью товарища, нацепил на гончаков ошейники с поводками. Передав оба поводка товарищу, бородач подошел к Николаю вплотную.
– Вы уж простите нас, бога ради! – пророкотал он сочным басом и, одновременно, улыбнулся широкой открытой улыбкой. – Не знаю, что на них такое нашло? Никогда еще не было, чтобы на человека бросались. Курите?
Бородач вытащил из кармана портсигар, раскрыв, протянул Николаю.
– Не курю! – ответил тот, всё еще сжимая в руке палку и ощущая себя довольно неловко, – в первую очередь из-за того, что был наполовину раздет.
– И правильно делаете! – одобрил бородач, закуривая. – Я вот тоже всё собираюсь бросить. И никак не соберусь. А вы что, в грибы ходили?
И он бросил быстрый взгляд на корзину.
– Нет грибов, – Николай по-прежнему ощущал себя довольно неловко.
Он швырнул в сторону палку и добавил:
– Вот решил немножечко отдохнуть. Жарко…
– Жарко, – согласился бородач. – И сухо. Дождик нужен!
Он перехватил настороженный взгляд Николая, направленный на его ружье, и вновь улыбнулся.
– Удивляетесь, почему с оружием? Вы не думайте, мы не охотимся. Тут другое…
– Волк! – хмуро пояснил товарищ бородача. Он по-прежнему с трудом удерживал бешено рвущихся вперед собак. – Да что это с ними такое?!
– Волк? – переспросил Николай недоверчиво. – Какой волк?
– Обыкновенный! – бородач пожал плечами. – А скорее всего, бешеный. Напал утром на доярок, они на ферму шли. Потом пастуха здорово потрепал. Нам позвонили в район… к сожалению, только мы вдвоем и смогли вырваться. Было бы больше народу – никуда б он от нас не ушел!
– Он и так никуда от нас не уйдет! – всё так же хмуро бросил товарищ бородатого. Он был значительно моложе, без бороды, зато с тоненькими франтоватыми усиками. – Я всё же подранил гада!
– Подранил! – насмешливо хмыкнул бородач. – Показалось тебе!
– Не показалось! – упрямо стоял на своем охотник с усиками. – Я ему переднюю лапу перебил! Сам видел, как он подпрыгнул!
– Ну, перебил так перебил! – бородач тщательно загасил окурок о подошву сапога. – Пошли, что ли!
Они зашагали прочь, таща за собой на поводках огрызающихся и пытающихся вырваться собак. Уже исчезая среди деревьев, бородач оглянулся.
– Вы всё же тут особо не задерживайтесь! – озабоченно проговорил он. – Мало ли что… Лучше домой идите! А то, может, с нами?
Николай отрицательно мотнул головой.
– Ну, смотрите!
И оба охотника скрылись между деревьев.
Некоторое время Николай по-прежнему стоял неподвижно и всё смотрел и смотрел им вслед. Какое-то странное чувство вдруг охватило его, чувство не то чтобы нереальности всего того, что с ним сейчас происходило, но всё же…
Это было, скорее, чувство чего-то необыкновенного, незнакомого, так непохожего на повседневные серые будни обыденной его жизни… и это странное чувство сладким волнением жгло и наполняло душу…
– Ты мой! – звучал в ушах Николая странный, чарующий голос. – Теперь ты мой! Навсегда мой! Иди же ко мне, иди, я жду!
«Беги отсюда! – одновременно шептал Николаю какой-то совершенно другой голос, тихий, едва различимый. – Беги изо всех ног и не оборачивайся даже! Или позови тех охотников, они еще услышат!»
А солнце уже поднялось почти над самой его головой. В лесу вновь становилось жарко и даже душновато.
И очень не хватало в этом лесу дождя…
Мыс Мельпомены
Борис КОЛЕСОВ. Допрежь свадьбы-женитьбы
Веселая пьеса, которая находит место песням и танцам
Москва
Действующие лица:
ИВАНУШКА
НАСТАСЬЯ – ЗОЛОТА КОСА
МАТУШКА
БАБУШКА-ЗАДВОРЕНКА
ЦАРЬ
ЦАРИЦА
ПЕТРАН БОЛЬШОЙ
ПЕТРАН МАЛЕНЬКИЙ
ДЕВУШКИ-КОЛПИЦЫ
Появляются Матушка и Бабушка-задворенка.
МАТУШКА. Иванушке моему, сыну крестьянскому, послушать бы Матушку. Ан нет, до смерти люба ему царевна. Вчерась пошел во дворец брать ее в жены. Ведомо тебе?
БАБУШКА. Прослышала. Там, небось, запросто не отдадут. Хорошо, Настасья – золота коса не дала… от ворот поворот.
МАТУШКА. Весело тебе? А ведь приказали жениху Настасьи что? Укротить коня. Того, что пускал огонь и дым. Пришлось Иванушке