Позабыли, чем дышит Расея.
И на беды взирая сквозь пальцы,
Равнодушия пьёте туман…
И заплакало небо славян,
Запекаясь кровавым румянцем.
***
Андреевской церкви на солнце горят купола,
Но мне неуютны барочные хмурые своды.
Пройдёмся по спуску, где дышится в полдень свободно,
Где города змиева осень легка и светла.
Пусть машут каштаны своей обречённой листвой,
Пусть камни брусчатки на солнце агатом искрятся!
Андреевский спуск. Дом Булгакова – номер тринадцать,
И старая липа, парящая над мостовой.
Я город когда-то любил наблюдать с высоты,
Пока в моей жизни судьба не проела прореху…
И если б не ты, я сюда ни за что б не приехал!
И множество прочих условностей: «если б не ты!»
Елизавета ХАПЛАНОВА. В ладонях века
ЖАТВА
Смертоносная жатва осени, приближающей «Час Быка»…
Все мы нищие, все мы босые… Но крепки и рука, и строка.
Все мы странники безнадёжные по дороге в небесный край.
И бредём к Алтарям… безбожные. А не спрятался – погибай.
Нам привычно пером и шпагою выбирать свой дальнейший путь.
Но взлетает Душа – не падает… когда пуля достанет грудь.
Все мы держимся эфемерностью, иллюзорностью бытия…
Только б нам доставало смелости застилать свою жизнь в поля.
Смертоносная жатва осени… Надо выдержать новый бой.
Под наркозом ли… под колёсами… не раздавлены под пятой!
И не каменные, не свинцовые, не металлом влитые в жизнь, —
Будут розы цвести – садовые, словно символ: «Донбасс, держись!».
Сколько жатва ещё протянется? – Всё мы выдюжим, вот те крест!
Не бывало, чтоб Каин каялся… Но распятый-то Сын воскрес!..
«Час Быка» невозврата точкою отмечает ладони нить.
Но Донбасса сыны и дочери, – вот те истина! – будут жить.
НА РУСИ
Ладаном пахнет воздух.
Господи мой, прости!
…Из песнопений создан
Тот, кто рождён на Руси.
Небо залито светом
Сквозь череду дождей.
Пахари и поэты —
Дети Руси моей.
Нет, не за лёгким счастьем
К свету бредёт душа…
Свечечка не погаснет,
А за душой – ни гроша!
В этом святая сила
Каждого на Руси.
В шёпоте негасимом:
«Отче наш, иже еси…».
МЕМБРАННОЕ МОЛЧАНИЕ
Когда море, что раскинулось перед нами,
унесет в свои пучины хоть одну малую песчинку,
мы этого, разумеется, не заметим, ибо это
всего лишь песчинка, но европейский континент
станет меньше…
П. Коэльо «Победитель остаётся один»
Молчит душа. И замерли часы.
Застыли в воздухе стальные нити Слова.
Душа расстаться с миром не готова,
Минуты досыпая на Весы…
Мы все уйдём в забвения туман —
Всё меньше наших маленьких вселенных…
Молчит душа. Любовь вскрывает вены…
И по пескам ступает караван,
Как будто Вечность, сорванная с уст…
Ментальный сон, растянутый в столетьях…
Порою в нас Пигмалион заметен,
Но в каждом есть немного и… Прокруст.
Молчит душа. Свершён прощальный суд.
Замёрзли реки непрожитой жизни…
И где-то… над распятою отчизной
Давно заупокойную поют.
ВОЙНЫ ВАЛЮТА
Памяти Арсения Павлова («Моторолы»)
Наша Жизнь – войны валюта.
С ней играется иуда,
Ценность понижая круто —
До немыслимых границ.
А на небе кружит ворон —
Вдовы воют дружным хором…
Проросли гнилые зёрна —
И взрастили… аушвиц.
Меньше нас ещё на брата —
Покидают мир комбаты…
Там – парады. Здесь – награды
Лягут холодом на грудь.
В люльке – сын, малышка – дочка
Не помашут вслед платочком…
Роковой осенней ночью
Отбыл он в последний путь.
Кривоногая с косою
На Донбасс идёт войною.
И, рядком могилы роя,
На крови играет пир.
Над земной непрочной твердью
Кто-то яро крутит вертел,
Чтоб обрёл своё бессмертье
Рядовой и командир.
В ЛАДОНЯХ ВЕКА
Искрится тихий первый снег… В ладонях века тает время…
Кто дышит – жив. Кто любит – верит. Святой – кто молится о всех.
…Перед иконой дух земли, распластавшись, просил пощады.
Огней церковных мириады благословляли путь Любви.
Но не жива земная плоть – на паперти мечи и стрелы.
Вода в озёрах обмелела. Где купола… и где Господь?!
Дорогу снова замело – под белизной утихло пламя…
Скрипит у века под ногами не снег – уставшее Весло,
Ведущее степенно путь… и муть воды привычной стала,
Где в очередь на пьедесталы тузы стараются примкнуть —
Неведом миру их альянс… Народным эхом чтутся лики!
За тёмной ширмою – интриги, а в душах – пыльный декаданс…
Век просветленья и… стыда, где шут опять играет в маски,
Страшась людской (земной) огласки… Не зная Божьего Суда.
Как быстротечен стрелок бег… Вот то, что властвует над всеми!
В ладонях века тает время… Искрится тихий первый снег…
СТОЮ ОДНА
Разрушен мир пустынностью надежд…
И ставнями, закрытыми на вечность,
Не пропускаем Свет… Не поднимаем вежд…
И путь к любви стал призрачным и млечным…
Координаты чувств сошли на нет…
В ларце души хранимые Созвездья —
Твой зримый свет… Лишь малый след
Для нас не предначертанного «вместе»…
Истерзанность души играет туш,
Поверженное сердце просит воли!
Ты для кого-то друг… кому-то муж…
А для меня – счастливейшее горе!
Мне в сердце льётся сонный луч зари —
В златых волнах укутанное счастье…
Идти к тебе никто мне не велит,
А я иду… как к Богу на причастье…
Бесправной жрицей на костре любви,
Язычницей, нарушившей запреты,
Я на границе неба и земли
Стою одна – испита и… допета.
Пересеченьем будущих дорог
Оправдывая Вечности страницы,
Иду туда, где только Ты и… Бог,
а вдоль дороги – лица, лица, лица…
Художественное слово: проза
Геннадий АВЛАСЕНКО. День, когда не хватает дождя
Рассказ
Где-то слева вновь послышался азартный и заливистый собачий лай. Собаки кого-то гнали. Зайца, скорее всего… а может, и лисицу…
Лай быстро приближался, и Николай начал уже настороженно осматриваться по сторонам – в надежде увидеть, наконец, ушастого этого бедолагу, который мчится сейчас сломя голову прямо сюда. Но время шло, зайца всё не было, а лай приближался и приближался… и вдруг, в той же стороне, совсем неподалеку от Николая, гулко и отрывисто громыхнул выстрел, за ним сразу – второй. И тотчас же собаки перестали лаять.
«Браконьеры, – невольно подумалось Николаю. – И не опасаются, черти!»
И он решил, что, скорее всего, это был не заяц. Летом на зайца не охотятся. Никто, даже браконьеры. На лося – другое дело. Или, скажем, на кабана.
В это время собаки вновь залаяли, правда, теперь лай их был каким-то