– Вы с мамой?!
Иван помрачнел и отвернулся.
– Вот только не дуйся! – схватив его за руку, проговорила Санька. – Нашёл время!
Иван ничего не ответил.
– А хочешь, мы и тебя с собой заберём?
– Больно надо! – буркнул Иван. – Тем более, что железяке этой давно в утиль пора!
Протянув руку, он хотел провести ей по запыленной поверхности аппарата, но Санька вовремя перехватила его руку.
– Нельзя!
– Да ладно тебе! – легко высвободив руку, Иван всё же дотронулся до металлической стенки, правда, тотчас же отдёрнул руку. – Видала, ничего не случилось!
Он вторично, уже куда смелее провёл ладонью по поверхности странного этого аппарата, сметая с него клочья пыльной паутины.
И в это время аппарат заработал.
Сверкнула зеленоватая вспышка, и он вдруг… исчез. Перед изумлёнными взорами Саньки и Ивана (они теперь вновь стояли возле самой двери, хоть и сами себе даже не могли объяснить, как, когда и каким невероятным образом успели сюда переместиться) осталась лишь пыльная паутина, почти полностью сохранившая форму странного этого аппарата. Какое-то короткое мгновение этот паутинный каркас ещё держался в воздухе, а потом как-то разом рассыпался и просто осел на пол горсткой серой пыли…
– Вот это да! – изумлённо выдохнул Иван. – Видала?!
– Видала! – сказала Санька. Потом помолчала немного и добавила: – Теперь веришь?
– Теперь верю! – мрачно буркнул Иван. – Впрочем, что толку! Аппарат то улетел!
Некоторое время они молча смотрели на то место, где только что произошло чудо. Не сказочное, впрочем, а вполне научно-техническое…
– Это всё ты! – упрекнула Санька приятеля. – Говорила: не трогай!
Чувствуя свою вину, Иван ничего не ответил.
– Он, наверное, теперь в будущем, – вздохнув, добавила Санька. – И уж точно назад не воротится…
– Смотри, смотри! – взволнованно прошептал Иван.
Но Санька чуть замешкалась и потому самого момента возвращения аппарата так и не увидела. А увидела лишь сам аппарат, чёрный и блестящий, без единого пятнышка пыли.
И вполне готовый к работе…
Он стоял на прежнем своём месте, а внутри у него горели, перемигиваясь, какие-то разноцветные огоньки, явственно различимые, благодаря тёмным стёклам верхней части и многочисленным отверстиям в остальном корпусе. А ещё аппарат этот время от времени начинал издавать негромкое басовитое жужжание, отдалённо напоминающее жужжание шмеля в полёте.
Огромного такого шмеля. Опасного…
– Чего это он? – шёпотом спросил Иван у Саньки.
– Не знаю! – так же шёпотом ответила Санька. – Но мне страшно!
– Не бойся! – Иван на ощупь нашёл Санькину ладонь, осторожно её пожал. – Я же рядом!
В это время у аппарата сама собой распахнулась дырчатая дверка, как бы приглашая внутрь. Потом она снова закрылась… и вновь распахнулась…
– Заманивает! – прошептал Иван, по-прежнему не выпуская из своей ладони дрожащие пальцы Саньки. – Нашёл, понимаешь, дураков!
– Может, всё-таки подойдём? – тоже шёпотом предложила Санька. – А вдруг там послание? От папы!
– А вдруг он опять исчезнет, как только мы подойдём?
Этого Санька не знала, а потому ничего не ответила. Она лишь продолжала молча рассматривать аппарат…
Но аппарат и не думал исчезать. Пока, во всяком случае. Он то распахивал дверку, то вновь её захлопывал, подмигивая при этом Саньке разноцветными своими огоньками. И жужжал теперь, не переставая.
И Санька вдруг поняла, что совершенно перестала его бояться. Наоборот даже, она неожиданно прониклась к странной этой конструкции каким-то необычайным доверием. И настолько сильным, неодолимым даже, что, выдернув руку из ладони Ивана, она молча двинулась к аппарату.
Как раз в тот самый момент, когда он в очередной раз гостеприимно распахнул перед Санькой дырявую свою дверку.
– Не смей! – заорал Иван, одним прыжком преодолевая разделяющее их расстояние. – Назад!
Он обхватил Саньку за талию, легко, словно пушинку, приподнимая её над землёй.
– Ты что, дура?!
– Сам ты дурак! – заорала Санька, тщетно пытаясь высвободиться. – Убери руки!
И Иван почему-то сразу повиновался. Он осторожно опустил Саньку на пол и разжал руки. А потом оба они, словно заворожённые уставились в чёрные внутренности аппарата.
Никакого послания от Санькиного отца там, разумеется, не было. Но зато имелось сиденье, металлическое и тоже всё в дырках. А перед сиденьем располагалось что-то, весьма напоминающее пульт управления. Именно там мигало, не переставая, превеликое количество разноцветных огоньков.
– Я хочу туда влезть! – проговорила Санька дрожащим от волнения голосом. – Я очень хочу это сделать! А ты?
– И я! – сказал Иван, и голос у него тоже слегка подрагивал. – Но нельзя!
– Почему?
– Потому, что… – не договорив, Иван замолчал, как бы подыскивая наиболее весомые аргументы. – Потому что мы ничего о нём не знаем!
– Мы знаем, что он из будущего!
– Не знаем мы этого! – возразил Иван. – Это ты так решила…
В это время аппарат, словно раздосадованный их нерешительностью, захлопнул дверку. Басовитое жужжание шмеля вдруг оборвалось, сменившись тонким комариным писком. Огоньки, тускло различимые за тёмным стеклом, замигали ещё быстрее, и чем быстрее они мигали, тем больше в их окраске становилось фиолетового…
– Он сейчас исчезнет! – отчаянно закричала Санька, хватаясь за дверку. – И больше уже не вернётся, я это чувствую!
Она попыталась открыть дверку, но ничего у неё не получилось. А аппарат уже вовсю светился единым фиолетовым цветом… и всё пронзительнее становился комариный его писк…
– Отойди!
Вновь обхватив Саньку за талию, Иван с силой рванул её к себе… и в это самое время ослепительная фиолетовая вспышка больно стеганула Саньку по глазам…
Одновременно с этим, какая-то невероятно упругая волна ударила ей в лицо, и Санька вдруг с ужасом ощутила вокруг себя… пустоту. И ощущение свободного полёта… вернее, свободного какого-то падения…
Она и в самом деле падала в эту пустоту, и Иван падал вместе с ней, потому как Санька всё время ощущала у себя на талии его руки. Она попыталась открыть глаза, вернее, она их всё же открыла, но вокруг по-прежнему простиралось ослепительное фиолетовое сияние, и Санька вновь крепко зажмурилась, боясь ослепнуть окончательно.
Впрочем, возможно она уже ослепла от той яркой вспышки и, осознав вероятность этого, Санька испугалась. И закричала… вернее, попыталась закричать, но и с этим ничегошеньки у неё не получилось. Она даже рта не смогла раскрыть, и всё продолжала и продолжала падать неизвестно куда.
Потом руки Ивана вдруг пропали, и это было куда страшнее всего остального, потому как Санька оставалась теперь совершенно одна в бесконечном фиолетовом своём падении. А ещё потом ей пришла в голову страшная в своей простоте мысль о том, что ничего бесконечного не существует и любое падение хоть когда-нибудь да заканчивается. И заканчивается оно всегда одинаково: страшным ударом человеческого тела о твёрдую поверхность…
И Санька вдруг