«Ослепят его, потом слепого в проруби утопят» – молнией пронеслось в голове у Саньки.
– Ваня! Ванечка!
Захлебнувшись слезами, Санька обхватила бесчувственное тело Ивана обеими руками, прижала к себе.
– Я с тобой останусь, тут! Не брошу тебя одного, Ванечка! Я всё тебе расскажу о будущем… спасу тебя, постараюсь спасти…
– А вот это как раз то, чего я никак допустить не могу! – раздался за спиной у неё голос Фидлера, ровный и равнодушный, как всегда. – Изменение прошлого… да ты и сама понимаешь…
– Что? – обернувшись, Санька уже безо всякого страха и даже с вызовом посмотрела на этого лжелекаря. – Что я должна понимать?
Зелёная вспышка ударила Саньку по глазам, и она сразу же словно провалилась куда-то. Как и тогда, когда Иван спас её на берегу реки Вороньей… впрочем, никакой вспышки тогда не было, а был самый обыкновенный обморок…
Эпилог
– Ну, просыпайся, просыпайся!
– Что?
Санька открыла глаза и первое, что увидела, это лицо Фидлера, низко над ней склонившееся. И удивилась тому, что Фидлер не стоял и не сидел, а просто парил в пространстве. Впрочем, ни стоять, ни сидеть тут было не на чем – вокруг, куда не взгляни, простиралась зеленоватая мерцающая пустота. А когда Санька посмотрела себе под ноги, то поняла, что и она тоже парит невесомо в странной этой пустоте. И Феофан тоже в ней неподвижно висел… и лишь теперь Санька отчётливо смогла разглядеть не совсем ещё затянувшийся, рваный шрам у него над правым ухом.
Раньше этого шрама не было…
– Где мы? – спросила Санька, обращаясь, естественно, к Фидлеру.
– Хороший вопрос, – в привычной своей манере отозвался тот. – Жаль только, что ответа на него, увы, не существует. Мы теперь, как бы, вне времени и пространства…
– Вне времени и пространства… – машинально повторила Санька, но тут новая тревожная мысль неожиданно пришла ей в голову. – А как же мы тут без воздуха? Чем мы дышим сейчас? Или тут есть кислород? И долго мы так висеть будем?
– Знаешь, Александра… – произнёс задумчиво Фидлер, – это вовсе не те вопросы, которые тебя должны в данный момент волновать. И ещё…
Он замолчал, словно раздумывая о чём-то своём.
– Я ведь мог и не приводить тебя в чувства сейчас, – сказал он после недолгого молчания. – Очнулась бы у себя дома и дело с концом. Но почему-то захотелось ещё немного поболтать с тобой напоследок. Не бойся, приставать к тебе, как некоторые другие, я не собираюсь!
– А я и не боюсь! – немного запоздало встревожилась Санька и, переведя взгляд на неподвижное тело Феофана (она так и не смогла заставить себя называть его иначе), спросила: – А с ним что будет?
– С твоим отцом? – Фидлер вновь задумался на мгновение. – Да ничего особенного! Даже не накажут. Совершат омоложение, память восстановят в полном объёме… и вновь в строй! Хорошие комендоры нужны, а он был одним из лучших!
– Вы ему расскажете обо мне? – Санька посмотрела на Фидлера почти умоляюще. – О том, что я его дочь?
– Зачем? – Фидлер пожал плечами. – Чтобы он вновь попытался в прошлое улизнуть, дабы с семьёй воссоединиться? И потом… – он вновь замолчал на мгновение, – неужто ты думаешь, что мы именно эту часть памяти будем ему восстанавливать? Не было у него никакой семьи, никогда не было! Ни тебя, ни матери твоей… и даже этих лет монашеских! Всё это начисто у него из головы вычистят…
– Папа!
Санька попыталась приблизиться к неподвижному телу Феофана, но ничего у неё не получилось. Она даже с места сдвинуться не смогла.
– Папочка!
Вытянув руку Санька кончиками пальцев почти коснулась мертвенно бледной щеки Феофана. Впрочем, «почти» не считается…
– Папочка, если ты меня слышишь сейчас, знай, что мама все эти годы только о тебе и думала! И всё время ждала… и сейчас ещё ждёт! И очень тебя любит! А может…
Повернув голову к Фидлеру, Санька посмотрела на него умоляюще.
– Нет, Александра! – опередив её так и не заданный вопрос, проговорил Фидлер. – Извини, что прочитал твои мысли…
– Но почему?! – воскликнула с горячностью Санька. – Мы приспособимся там, у вас! Мама – хороший медработник, я… – тут она замялась на мгновение, – я тоже пригожусь, вот увидите! Зато мы с папой вместе там будем…
Она замолчала в ожидании ответа, но Фидлер так ничего и не ответил, и тогда Санька добавила с ещё большей горячностью:
– Просто я не смогу в нашем времени без Ивана! И на тётю Клаву как мне сейчас смотреть?!
– Понимаешь, Александра, – проговорил Фидлер медленно, словно обдумывая каждое слово. – Несколько причин имеются для того, чтобы я отказал тебе. Но я лишь одну из них назову. А для начала скажи, как тебе тот мир показался, которой ты только что покинула? Хотелось бы тебе в нём навсегда остаться?
– Нет! – Санька резко мотнула головой. – Никогда бы я там не смогла жить! Страшный мир! Жестокий и безжалостный!
– Жестокий и безжалостный… – повторил Фидлер задумчиво. – Что ж, возможно, ты и права, с жалостью и милосердием там явный дефицит. И всё же, поверь мне на слово, Александра, год, что я провёл там, показался мне годом райского блаженство! И это так и есть, по сравнению с тем кошмаром, в который я вынужден теперь возвращаться и в который ты так неосмотрительно мечтаешь попасть…
– Кошмаром?!
Санька смотрела на Фидлера с явным недоверием, и это ещё мягко сказано.
– Ваше будущее, оно… – проговорив это, Санька запнулась на мгновение. – Оно что, пострашнее Смутного времени?
– Именно так! – кивнул головой Фидлер. – Но более подробно я тебе ничего объяснять не буду. Во-первых, не поймёшь, во-вторых…
– Во-вторых? – переспросила Санька.
– Во-вторых, ни к чему это сейчас! Тем более, что ты, очнувшись, ничего так и не вспомнишь. Ни нашего с тобой разговора, не своего удивительного путешествия в прошлое…
– Как это? – голос Саньки задрожал и сорвался. – Почему это, ничего не вспомню?
– Почему? – Фидлер вновь замолчал на мгновение и вдруг улыбнулся Саньке. В первый раз он так улыбнулся: искренне, дружелюбно и с каким-то даже непонятным сочувствием. – Да потому, что нельзя иначе! Ты уж извини, но я…
– Нет! – что было силы, закричала Санька. – Я не хочу! Это нечестно!
Зелёная вспышка вновь ударила болезненно Саньку по глазам, и она снова провалилась в привычное уже чёрное безмолвие.
* * *
Открыв глаза, Санька некоторое время лишь удивлённо осматривалась по сторонам.
Что это с ней? Уснула, что ли?
За окнами уже темнело, а когда она прибежала от Ивана и, бухнувшись в кровать, неожиданно разревелась, день был