– Опять! – огорчилась Лошадь. – Почему я сначала делаю что-нибудь, а только потом думаю?
Она бросилась к Ёжику, полная раскаяния. К счастью, непохоже было, чтобы тот ушибся. Он потихонечку встал и ощупал себя, чтобы убедиться, всё ли на месте…
«Хорошо, что я вообще ещё живой», – подумал Ёжик. После бултыхания в реке падение с Лошади показалось ему просто забавой.
Он хотел было тут же объявить, что не собирается продолжать путешествие до молокозавода, а вернётся обратно на свой сеновал, но, увидев, какими глазами смотрит на него замёрзшая Лошадь, передумал. Достал из рюкзака спички, просмолённые щепки и топорик. Потом живо набрал сухих веток и сучьев, сложил их у большого камня и принялся разводить костёр. Он умело настругал смоляные щепки и поджёг их. Постепенно огонь охватил и сучья, и ветки, а потом занялись, шипя и дымя, сырые стволы, которые Лошадь притаскивала из лесу. Тепло понемногу начало разливаться вокруг костра.
А когда Ёжик вдобавок набрал воды в котелок и поставил кипятить чай, жизнь стала казаться совсем неплохой. Дрожь потихоньку отступила, и приятный жар защекотал кожу. А крепкий чай с сахаром согревал Лошадь изнутри. Ёжик задумчиво смотрел в свою кружку. Лошадь была так счастлива, что даже забыла поблагодарить Ёжика. Но он почему-то был даже рад этому.
– Это мой отец научил меня разводить костры, – тихо проговорил Ёжик. – Его прозвали Тундровым Волком. Я не знаю, как ёж может быть волком, но уже с детства довелось мне ходить с ним в походы. Честно говоря, мне это тогда не слишком нравилось. – Ёжик помолчал. – Но кое-чему я всё-таки научился. Хотя через реку раньше не переходил. Отец воду не любил. Он чувствовал себя спокойно только вблизи ручейка, из которого можно было разве что набрать питьевой воды.
Такой длинной речи Ёжик не собирался произносить, а потому совсем примолк и ждал, чтобы Лошадь в свою очередь что-нибудь сказала. Но та молчала. Она наблюдала за большущей чёрной вороной, которая по явилась возле костра. А ворона, вертя клювом, внимательно смотрела на неё. Но вдруг заметила Ёжика. Ворона отпрянула назад; в ту же минуту все иглы Ёжика встали дыбом.
– Вы что, знакомы? – поразилась Лошадь.
– Да уж, знаю я ежей, – проскрипела Ворона, – и ежи, думаю, ворон знают.
– Это правда, – согласился Ёжик, – хотя я ни разу не разговаривал с вороной.
Лошадь всё пыталась понять, в чём тут дело. Ворона чистила перья, с интересом поглядывая на костёр, особенно на чай.
«Может, Ворона совсем и не опасна, – думала Лошадь, – по крайней мере, вид у неё безобидный».
– Не хочешь ли чашечку чаю? – обратилась она к Вороне. – Я могу уступить тебе место у костра. День сегодня довольно прохладный. Я сама чуть было не простудилась, когда входила в реку – слегка искупнуться.
Ёжик собрался возразить, но раздумал. Он медленно отошёл в сторонку, топорща иглы. Ворона всё время внимательно следила за ним, но подскакивала всё ближе и ближе к костру. Она взяла протянутую Лошадью чашку и, пожав плечами, окунула туда клюв. Послышалось урчание и чмоканье. Потом Ворона вытащила клюв и поставила пустую чашку перед Лошадью.
– Спасибо. У меня сегодня выдался тяжёлый день. Это было недурно. Если, конечно, это был и вправду чай… – сказала Ворона, растягивая слова, как резинку.
Лошадь воззрилась на Ворону. Неужто чай ей не понравился? Ворона многозначительно улыбалась. Это была большая птица. Чёрные перья влажно блестели, серая рубашка была из мягкого льна, а на ногах красивые сапожки из наилучшей кожи. Видно было, что Ворона знает себе цену. Она горделиво повела головой. Её чёрные глаза сверкнули, когда она заговорила:
– Мы сидели на берёзе – я и моя подруга – и обсуждали, чем заняться на следующий день. Я как раз предложила развлекательный полёт в город – и в это время в нас начали стрелять. Двое людей подкрались сквозь соседний ельник совсем близко. Ах, как мы напугались! Я металась туда-сюда – измучилась до полусмерти.
Иглы Ёжика медленно улеглись, – видимо, он успокоился. Лошадь была довольна. Она допила чай и в свою очередь рассказала Вороне, почему оказалась здесь: об очках, о Янтунене, Ёжике, о карте и молокозаводе – обо всём. Под конец рассказала и о том, как решила перейти реку и еле-еле спаслась. Ворона время от времени каркала. История её заинтересовала.
– Минуточку! – сказала Ворона и взмахнула крыльями. – Обождите. Может, я что-нибудь придумаю.
Она взлетела на вершину высокой ели и так оглушительно закаркала, что Ёжик с Лошадью дружно заткнули уши; иглы у Ёжика опять встали дыбом; на одной из них, как военный стяг, развевался жёлтый берёзовый лист.
Ворона вскоре умолкла и спланировала обратно на землю, но прежде, чем Лошадь успела раскрыть рот, воздух засвистел от взмахов сотен крыльев, и вороны одна за другой стали приземляться на поляну. Куда бы Лошадь ни взглянула, на неё смотрела ворона; деревья вместо опавших листьев вдруг украсились гроздьями чёрных «плодов». Лошади стало страшновато.
Большая Ворона угадала её мысли:
– Не бойся! Вы помогли мне. Может быть, я тоже смогу вам помочь.
И закаркала, – наверное, описывала ситуацию остальным воронам. Те долго галдели – поочерёдно, вразнобой и хором: «Крр-ра-а-ак!», «Кррру-у-ук!», «Карррай – крро-о-у-у!» Лошадь ничегошеньки не понимала.
Наконец большая Ворона протяжно произнесла:
– По слухам, на том берегу, напротив заводи, есть паром. Раньше его перетягивали канатом, но течение оборвало канат, и он валяется где-то. Мы попытаемся перенести его сюда – тогда вы сможете подтянуть паром к этому берегу.
Лошадь обрадовалась – вот это мысль! Ёжик быстренько упаковал свой рюкзак, старательно загасил костёр, и они двинулись вдоль реки. Внезапно река утихомирилась и превратилась в большую спокойную заводь, тёмную и холодную, как обиженный взгляд. Ворона прокаркала что-то – остальные взвились в воздух и полетели на противоположный берег. Через минуту они уже возвращались длинной цепочкой, держа в клювах толстый канат. Через мгновение он оказался у Лошади. И только она потянула за конец, как из зарослей показался плот; медленно причалив к берегу, он заскрежетал о песок и остановился.
Лошадь обрадовалась – будто подарок получила. Как в Рождество. Она на разные лады благодарила Ворону и собралась даже поклониться, но сообразила, что это будет выглядеть немножко смешно. Ворона была явно польщена. Она каркнула, и остальные вороны взлетели и вмиг пропали из виду. Большая Ворона