– Ага.
– Вот от него и слышал. Сам понимаешь, мне о таком самому не узнать. Да и не интересно особо. А тут разговор зашёл, он и поведал. А ещё говорил, что британцы те же свои чины покупают.
– Это как так?! – изумился Роман.
– А вот так. У них это офицерский патент называется.
– И чего? Вот так идёт и просто бумагу покупает, что он, мол, теперь офицер настоящий?
– Ага. Рядовые какой-то контракт заключают, навроде уговора, а офицеры патент покупают.
– Погоди. Как же они тогда воюют? – озадачился Рома.
– Как-то воюют, – усмехнулся Матвей. – Я тебе больше скажу. Они таким войском уже полмира своей колонией сделали. А чего? Ну сам подумай, с кем они там воевали? С арапами, у которых самое страшное оружие копьё лёгкое, или с местными племенами арабскими, которые одну саблю на трёх человек имеют? Так воевать одно удовольствие. Дал из винтовки залп, и шагай себе дальше. С луком и стрелами против пушек долго не продержишься.
– Понятно, почему они сами своих выручать не спешат, – рассмеялся Роман. – Боятся, что и остальных там же положат.
– И так может быть. Германия вон турок вооружает старательно. А прежде их сами британцы с французами вооружали. Вот теперь и получают от них полной мерой, – поддакнул Матвей, краем глаза отмечая, что их разговор внимательно слушает весь десяток.
– А мы, выходит, промеж них всех, в самую серёдку влезаем, – вдруг задумался казак.
– Это, брате, большая политика называется, – вздохнул Матвей. – Там, в столице не о нас с тобой думают, а о том, как бы казённую выгоду соблюсти. А наше дело – руби, стреляй да приказ выполняй.
– Это верно, – задумчиво протянул Роман, почёсывая в затылке.
* * *
Оазис с колодцем сотне пришлось искать спустя сутки. На карте сотника цепь таких колодцев была обозначена, но сама карта оставляла желать лучшего. Как высказался Матвей, разглядывая это чудо местной картографии, на два лаптя правее солнышка. Фраза эта моментально ушла в народ и стала летучей. Ему, как одному из пластунов, карту показывали по первому требованию.
Вообще, с пластунами в сотне было не очень. В полусотне самого Матвея он один и тройка крепких мужиков средних лет от соседей. Итого всего четверо на всю сотню. Так что разведывать путь, двигаясь в авангарде, им приходились постоянно. Из-за этого Матвею даже пришлось передать временно заботу о десятке Егору. Опытный казак, являясь бесспорным авторитетом для всех бойцов, истово выполнял все поручения от сих и до сих, при этом даже не пытаясь проявить инициативы. Ну не умел человек этого делать, хоть ты тресни. Почему, отчего, Матвей так и не понял. Хотя видел, что самого Егора такое положение вещей ничуть не беспокоило. Более того, оно ему, похоже, даже нравилось.
Объезжая верхом очередной холм, чтобы обследовать его противоположную сторону на предмет засады, Матвей краем глаза отметил, что в зарослях какой-то колючки что-то едва заметно поблёскивает. Оглядев холм, он вернулся на дорогу и, поведав сотнику о своём наблюдении, спрыгнул с коня.
– Ты чего делать собрался? – тут же вскинулся Гамалий.
– Гляну, кто там такой любопытный, – жёстко усмехнулся Матвей.
– Ты это, не забывай, что нам приказано. Наше дело: тихо пройти, без крови.
– Ну, можно и без крови, – пожал Матвей плечами, доставая из сумки свой маскхалат.
Повесив карабин на луку седла, он переоделся и, быстро проверив весь короткоствол и пару раз подпрыгнув, чтобы провериться на погремушку, скользнул в сторону от дороги. Крюк примерно в полтора километра занял у него по времени часа полтора. Приходилось постоянно следить, чтобы между примеченными кустами и ним было какое-то препятствие. Добравшись до нужного места, Матвей присел за кучей камней и, достав из подсумка короткую подзорную трубу, навёл её на куст.
У самых корней виднелись чьи-то чумазые пятки, торчавшие из сношенных сандалий. Хищно усмехнувшись, Матвей убрал оптику и, достав из-за голенища сапога нож, направился к наблюдателю. Убивать его Матвей не собирался, но знать, кто именно за ними наблюдает, было необходимо. Так что, бесшумно подобравшись к кустам, он примерился и крепко пнул наблюдателя прямо по пятке, заставив его вскрикнуть и вскочить.
Удар этот хоть и не опасный, но весьма болезненный, заставляющий человека некоторое время хромать. Так что вскочивший, попытавшись наступить на ушибленную ногу, охнул и скособочился. Матвей, недолго думая, двинул его кулаком в челюсть и, быстро обыскав, закинул щуплое тело на плечо. Спустя примерно четверть часа, догнав сотню, он сбросил свою ношу под копыта сотникова коня и, обыскав его, коротко доложил:
– За нами следил.
– Ты его не зашиб случаем, десятник? – склоняясь с седла, поинтересовался Гамалий. – Он же тощий, в чём душа держится.
– Жив, курилка, – усмехнулся Матвей. – Сейчас, – пообещал он, снова наклоняясь к телу. – Во, зашевелился. Где там толмач наш? – спросил он, нажав пленнику на точки под ушами.
В ответ на этот массаж тело глухо застонало и принялось сучить ногами. Потом оно открыло глаза и, увидев над собой натурального лешего, испуганно охнуло и попыталось куда-то уползти.
– Не балуй, – грозно посоветовал Матвей, откидывая с головы лохматый капюшон и наступая мужичку на ногу сапогом.
– Да полегче ты, чёрт, – осадил его сотник. – На тебя и так-то глянешь, духа лишишься, а тут ещё оделся так, что и мне жутко. Пусти его.
Подъехавший к ним Ахмет-хан что-то негромко спросил, и пленник разразился длинной визгливой тирадой. Старательно вслушавшись в этот поток звуков, Матвей так и не уловил, что можно понять из всей этой тарабарщины. Но как оказалось, Ахмет-хан понял всё сказанное. Чуть улыбнувшись, он повернулся к сотнику и перевёл:
– Он шёл к родственникам в соседнюю деревню и с холма увидел нас. Решил посмотреть, что за люди и куда идут. Сейчас в этих местах стало опасно, и он пытался понять, что делать дальше. Возвращаться, чтобы предупредить своих, или идти дальше.
– Как далеко отсюда вода имеется? – кивнув, поинтересовался Гамалий.
– Половина дневного перехода, если пешком идти, – перевёл толмач ответ.
– А в верстах это сколько будет? – озадачился сотник.
– Не знают они тут вёрст, командир. Всё в переходах считают. И времени точного тоже не знают. Есть утро, день, вечер, ночь. А остальное им не интересно, – с усмешкой пояснил Матвей, с интересом рассматривая своего пленника. – Это ещё ладно, что он про пеший переход сказал. А мог бы про верблюжий сказать.
– Это верно, – с улыбкой поддержал его Ахмет-хан. – Обычно они так и считают. У этого, видать, верблюдов нет, вот он про пеший ход и вспомнил.
– И чего с