Пользуясь своей невидимостью, я рассмотрел сквозь щели забора и вооруженных молдегаров, и измождённых узников, и целую гору обнажённых тел, сваленную поодаль. Под надзором охраны пленники занимались различными работами. Одни что-то копали прямо поперёк улицы, другие раздевали мертвецов и тащили к приземистым домикам. Где-то вдалеке горели костры, от которых к серым небесам поднимался едкий зловонный дым.
В отличие от нас, прохожие не рисковали приближаться к скорбной площади. Они почти бегом преодолевали открытое пространство, и в сторону бревенчатого палисада даже не смотрели. А вскоре стало понятно, чего люди так боялись.
— Эй, ты! Придержи клячу! — прокричал голос с явным алавийским акцентом.
Гимран, изображая из себя не только слепого, но и глухого, продолжил ехать, как ехал. Но неугомонный страж отставать не собирался. Он что-то скомандовал на своём наречии, а в следующую секунду через двухметровый забор легко перемахнула троица плечистых молдегаров. Они без труда нас нагнали и преградили путь.
— В-в чём дело? Что вам нуж-жно? — подпустила дрожи в голос Исла, продолжая играть роль простолюдинки.
— Заткнись, тварь одноглазая, я буду говорить с этим глухим олухом, — ткнул пальцем в Гимрана один из солдат.
— П-простите моего супруга, почтенные господа, но он и в самом деле глухонемой. Он не сможет вам ответить, — попыталась отделаться от троицы гран Мерадон, безропотно стерпев оскорбление.
— Неужели? — прищурился воин.
— Истинно так! — закивала милария.
— Что в телеге? — подал голос уже другой молдегар.
— Ничего особенного, кое-какие материалы и питьевая вод… эй, что вы делаете?
Не став дослушивать, облаченные в черные доспехи здоровяки сами забрались в телегу, переворачивая всё, что попадется под руку. Пришлось незаметно перелезть через борт, чтобы ненароком не столкнуться с кем-нибудь из них.
Убедившись, что ничего даже отдалённо ценного здесь нет, захватчики разочарованно пнули колесо телеги, отчего оно едва не сорвалось с оси.
— Gutten blitsen! — ругнулся самый крупный. — Выворачивайте кошели, черви!
Гимран и Исла охотно подчинились, демонстрируя пустую мошну и зияющую дырками изнанку одежд.
Однако такой исход явно не устраивал молдегаров.
— Здесь запрещено ходить и глазеть, — сплюнул здоровяк с мужественным квадратным подбородком. — За нарушение полагается штраф.
— Извините, господин, мы не знали, — потупила взор Исла. — У нас ничего нет, кроме этой телеги.
— Совсем ничего? — прищурился другой воин.
— Совсем-совсем… — скорбно покачала головой аристократка.
— Пожри вас Абиссалия, проклятые бродяги. Ладно, так и быть. Давайте сюда пигалицу, и проваливайте.
— Что? — глупо переспросила Исла.
— Ты тоже глухая, как и этот хрен⁈ — рявкнул солдат. — Девку сюда, я сказал!
Озарённые переглянулись между собой, а потом посмотрели на Мышонка. Перед тем, как мы отправились на вылазку, я строго-настрого запретил встревать в любые передряги.
— Я долго буду ждать⁈ — ближайший молдегар уже схватился за рукоять палаша.
— Исполняйте. Быстро! — прошипел я почти в самое ухо Гимрана, незаметно подкравшись с той стороны, где не было противников.
С окаменевшими лицами аристократы спустили цепляющуюся за их руки девчушку на землю. Рядом тотчас же появился солдат, который грубо схватил Мышонка за волосы и дёрнул, увлекая её в сторону скорбной площади.
— Проваливайте, пока я не передумал. Ещё раз тут появитесь, будете болтаться рядом с ними!
Палец солдата указал на стену дома, на которой висели распятые тела двух стариков. А затем вся троица так же ловко перелезла забор и была такова.
— Экселенс, пожалуйста, сделайте что-нибудь! — сквозь зубы прошипела Исла, слепо шаря глазами по тому месту, где я даже не стоял.
— Что? Я с самого начала предупреждал — дитя принесёт нам одни проблемы, — непреклонно отозвался я.
— Но вы же… вы взяли её под свою защиту! — неожиданно встал на сторону соратницы Гимран.
— Разве? Насколько я помню, это была ваша инициатива. Я просто вам не препятствовал.
Озарённые синхронно скрипнули зубами и опустили головы. Пронять меня им не удалось.
— Пожалуйста, экселенс, — зашептала гран Мерадон, не поднимая уцелевшего глаза. — Загляните в своё сердце. Разве не сыщете вы там хотя бы капли сострадания к несчастному ребёнку? Вы же величайший милитарий! Вам не составит труда спасти Мышонка…
Я честно попытался исполнить то, о чем просила Исла. Я посмотрел вглубь своей души и постарался найти там хоть что-нибудь. Но наткнулся на одну лишь пустоту. Мне было совершенно плевать, что сотворят алавийские псы с этой девочкой. Она вызывала у меня не больше эмоций, чем её соломенная кукла. Но… но ведь это в самом деле неправильно. Неужели я всегда был… таким? Или окончательно зачерствел в шкуре Ризанта нор Адамастро?
— Ждите меня на следующем перекрёстке, — принял я решение.
— Спасибо! Спасибо, экселенс! Вы настоящий герой! — облегчённо выдохнула Исла и даже пустила слезу от избытка эмоций.
Но я уже не слышал её. Я шел вперед, прямиком к изгороди. Мне нужно доказать себе, что я всё еще живой. Живой…
Глава 7
«Мантию» сильно закоротило, пока я перелезал через грубый бревенчатый забор. Ещё бы! Когда я вычислял контуры этого заклинания, то не предполагал, что мне придется заниматься подобными активностями. Я учёл ходьбу, бег, ну еще езду верхом. Поэтому я даже не догадывался, как мог выглядеть со стороны сбой плетения. Но судя по тому, что никто не устроил панику и не поднял тревогу, моё проникновение осталось незамеченным охраной.
Троица молдегаров, забравшая Мышонка, обнаружилась совсем рядом. Они все шли в сторону ближайшего здания, грубо таща за собой девочку. На пороге дома ублюдки разделились. Двое остались снаружи, недобро зыркая на перепуганных узников. А самый здоровенный из алавийских псов скрылся за дверью с ребенком.
Стараясь не шуметь слишком сильно, но и не мешкать, я перешел на легкий бег. Ступая след в след по огромным отпечаткам подошв одного из воинов, я добрался до угла и юркнул под прикрытие стены. Там я уже почувствовал себя свободней, а потому ускорился еще больше. Обогнув постройку, я заприметил другой вход, скрытый от посторонних взоров. К нему-то я