Виктор слушал, и с каждым словом что-то менялось внутри него — словно шлюзы, веками остававшиеся закрытыми, начинали медленно открываться, позволяя новому пониманию проникнуть в душу.
— Как? — спросил он. — Как найти этот баланс после стольких лет борьбы?
Ли Вэй открыл глаза и улыбнулся.
— Через практику, — просто ответил он. — Через осознанность каждого момента. Через принятие того, что есть, вместо борьбы за то, что должно быть.
Он протянул руку и неожиданно для Виктора коснулся его груди, там, где под кожей пульсировали пять колец, слившихся с его сущностью.
— Начнём с дыхания, — сказал монах. — Закрой глаза. Почувствуй, как воздух входит и выходит. Не управляй дыханием, просто наблюдай за ним.
Крид выполнил указание. Сначала это казалось бессмысленным — просто сидеть и дышать, не делая ничего больше. Но постепенно он начал замечать, как с каждым вдохом и выдохом меняется ощущение в теле, как мысли то появляются, то исчезают, словно облака на небе сознания.
— Хорошо, — одобрил Ли Вэй после долгого молчания. — Теперь обрати внимание на кольца внутри тебя. Не пытайся контролировать их силу, просто наблюдай за ней. Почувствуй, как она течёт, как взаимодействует с твоим собственным сознанием.
Это было сложнее. Сила колец всегда была чем-то, что Виктор стремился обуздать, направить, использовать как оружие против Абаддона. Теперь же ему предлагалось просто позволить ей быть, наблюдать за ней без вмешательства.
Но когда ему удалось это сделать, произошло нечто удивительное. Голубое сияние, окружавшее его фигуру, изменилось — стало мягче, гармоничнее, словно приобрело новые оттенки, неуловимые для обычного глаза, но заметные для того, кто знал, что искать.
— Я вижу, — проговорил Ли Вэй с ноткой удовлетворения в голосе. — Сила наконец начинает находить равновесие внутри тебя. Не только ян, но и инь. Не только действие, но и покой.
Виктор открыл глаза, и мир вокруг казался изменившимся — более ярким, более живым, более связанным. Он чувствовал энергетические потоки, пронизывающие всё вокруг, видел нити, соединяющие все живые существа, ощущал пульсацию самой жизни в каждой травинке, каждом камне, каждом облаке.
— Что это? — спросил он, потрясённый новым восприятием.
— То, что даосы называют «видением истинной природы вещей», — ответил Ли Вэй. — Когда ум становится тихим, а сердце открытым, мы начинаем видеть мир таким, какой он есть на самом деле, а не таким, каким представляем его себе.
Старый монах поднялся на ноги, приглашая Виктора сделать то же самое.
— Это лишь начало, — сказал он. — Путь у-вэй долог и не всегда прост, особенно для того, кто привык полагаться на силу и контроль. Но я вижу в тебе искреннее стремление к познанию, Бессмертный. И это хороший знак.
Он повёл Крида в другую часть храма, где их ждал скромный обед — рис, овощи и чай, распространявший тонкий аромат горных трав.
— Ешь медленно, — посоветовал Ли Вэй, когда они сели за низкий стол. — Ощущай вкус каждого кусочка. Чувствуй благодарность к земле, взрастившей эту пищу, к людям, приготовившим её, к силам, позволяющим твоему телу получать из неё энергию.
Виктор попробовал следовать этому совету, и обычная трапеза превратилась в медитацию — каждый глоток, каждый кусочек становился новым открытием, маленьким чудом, заслуживающим внимания и благодарности.
После еды они вернулись во двор храма, где Ли Вэй продолжил обучение Крида техникам цигун — даосским практикам работы с жизненной энергией. Для Виктора, чьё тело уже было насыщено силой пяти колец, эти упражнения стали откровением — не увеличение мощи, а её гармонизация, не накопление, а правильное распределение.
День сменился вечером, а вечер — ночью. Звёзды засияли над храмом Белого Облака, словно бесчисленные глаза, наблюдающие за миром с высоты небес.
— Пора отдыхать, — сказал Ли Вэй, когда последние упражнения были завершены. — Сон тоже часть пути. В даосизме мы говорим, что во время сна душа может путешествовать, посещать другие планы бытия, общаться с духами и предками.
Он показал Виктору маленькую комнату с простой циновкой для сна.
— Завтра продолжим, — пообещал старик. — Если ты захочешь.
Крид кивнул. Впервые за долгое время он чувствовал себя… учеником. Не учителем, не воином, не вождём, но тем, кто смиренно познаёт мудрость, передаваемую другим. И это ощущение было неожиданно приятным, освежающим после веков, проведённых в позиции силы и ответственности.
— Я вернусь завтра, — пообещал он. — И послезавтра. И столько дней, сколько потребуется, чтобы понять этот путь.
Ли Вэй улыбнулся, в его глазах мелькнуло одобрение.
— Тогда до завтра, Бессмертный. Пусть твои сны будут спокойными, а путешествия души — плодотворными.
С этими словами старый монах удалился, оставив Виктора наедине с новыми мыслями, новыми ощущениями и новым пониманием, которое начинало формироваться в его древнем, но всё ещё способном к изменениям сознании.
* * *
Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Виктор Крид, когда-то известный как Бессмертный, воитель, бросивший вызов самому времени, стал постоянным обитателем храма Белого Облака. Он не отказался от своей сущности, не отрёкся от своей силы, но нашёл новый способ существования с ней — гармоничный, уравновешенный, основанный на принципах даосизма, которые он изучал под руководством Ли Вэя.
Его присутствие в храме не осталось незамеченным. Сперва приходили любопытные — придворные из Запретного города, желавшие увидеть странного чужеземца, о котором ходило столько слухов. Затем начали появляться ищущие — люди, стремящиеся к мудрости и просветлению, привлечённые рассказами о необычном ученике старого даоса, чьи глаза горели голубым огнём неземной силы.
Виктор не отвергал их, но и не стремился к роли учителя. Он просто продолжал свой путь, позволяя другим наблюдать и учиться, если они того желали.
Ли Вэй наблюдал за этим с мудрой улыбкой человека, видевшего многое и понимавшего ещё больше.
— Ты меняешься, Бессмертный, — заметил он однажды, когда они сидели на вершине холма, наблюдая за закатом. — И мир вокруг тебя меняется в ответ.
Крид кивнул. Он чувствовал эти изменения — не только в себе, но и в пространстве вокруг, в энергетических потоках, пронизывающих землю, в тонком равновесии сил, держащих мир в гармонии.
— Я начинаю понимать, — произнёс он задумчиво. —