Со старухи все и началось. Дальше покатилось само собой. Кровавая дорожка смертей. Кражи, разбои, вооруженные грабежи, похищение людей и вступление в могущественный клан Дона Франческо Деллакроче. К этому моменту Кармине Апра было двадцать два года и он был коронован в принцы сицилийской мафии.
Паскуды-журналисты уже давно сели ему на хвост. Кое-кто из них напрямую пытался вписать его в лист подозреваемых по делу об убийстве судей Фальконе и Борселино. Не вышло. Не было доказательств. Доказательств не было никогда. И не могло быть. Ни по одному из четырнадцати обвинений в убийствах, которые то так, то эдак, пытались на него повесить.
Апра повернулся. Комната выглядела мерзко: матрасы, брошенные на грязный пол, маленький черно-белый телевизор на ящике из-под фруктов, несколько дачных стульев, разбросанная одежда, переполненные пепельницы, пустые бутылки и жестяные банки.
И оружие. Куча оружия различного калибра: два автомата «калашников АК-47», обрез двустволки, небольшой пистолет-автомат «мак-10», револьвер «магнум» 357-го калибра, два автоматических «кольта-45», набитые патронами обоймы, коробки с патронами. Достаточно для ведения войны.
Джанни Скалия, крупный, мускулистый мужик с трехдневной щетиной, жесткой, словно лошадиный скребок, валялся на одном из матрасов.
– Шли бы вы к … матери, суки! – Скалия, дымя очередной сигаретой, выпустил струю дыма в сторону экрана телевизора.
– Жаль, что они не могут тебя слышать, а, Джанни? – Апра отхлебнул из стакана. – А то бы наложили в штаны от страха.
Лука Бонелли, полулежа на другом матрасе, сделал страшную рожу и рыгнул.
Все трое уставились на сменяющие друг друга изображения на экране. Полицейские останавливают автомобили для проверки. Полицейские с собаками прочесывают улицы на окраине Милана. Летают вертолеты. Личный досмотр. Патрульные автомобили со включенными сиренами. Очередная говорящая задница плаксиво комментирует происходящее.
– …Почти одиннадцать суток прошло со дня кровавой бойни на улице Фарини, но попытки правоохранительных органов найти убийц пока не дали результатов. Тем не менее, результат ожидается в ближайшее время. В этом нас заверили на сегодняшней пресс-конференции во Дворце Правосудия начальник миланской полиции, и судья Пьетро Гало, назначенный руководителем следствия по делу убийства судьи Варци.
Суета полицейских на экране сменилась изображением крупного мужчины лет тридцати в очках в тонкой металлической оправе. Толпа репортеров и телеоператоров совала ему в лицо микрофоны и объективы камер.
– Ну и дурацкая рожа у этого говнюка! – фыркнул Бонелли.
– Это – очень опасный говнюк, – ответил Апра.
– Варци тоже был опасным, – хохотнул Скалия, обнажив прокуренные зубы, – а сейчас он мертвый говнюк.
– Пришел момент твердо сказать: хватит! – заявил с экрана Гало. – Мы не позволили взять нас за горло «красным бригадам», не позволим сделать это и мафии, старой или новой, любой, какая есть. Судья Варци исполнял свой долг и заплатил за это своей жизнью. Мы сделаем все, чтобы этот человек и его решимость бороться с преступностью не были забыты. Не позволим, чтобы его жертва осталась бесполезной. Не позволим банде убийц запугать правосудие и следствие. Им не запугать нас!
– Пой, говнюк, пой! – Скалия опять пустил струю дыма в экран. – Ни хрена у тебя не выйдет. Что скажешь, Кармине?
Апра не ответил. Порыв ветра бросил в окно капли дождя. Звук стучащих по стеклу капель странным образом напомнил ему щелкающий звук хвоста гремучей змеи.
Шесть теней.
Они растворились в ночи, скользнули по блестящей мокрой, продуваемой ветром крыше. Шесть мужчин в черных боевых комбинезонах, перетянутых нейлоновыми лямками с карабинами и с мотками прочных альпинистских веревок за плечами. Вооруженные автоматами и короткоствольной винтовкой.
Таких, как они, существовало всего двести пятьдесят человек во всей Италии. Отбор велся в течение двух лет. После чего в течение девяти месяцев шли интенсивное обучение. В Италии об их существовании знало не более тридцати человек из окружения президента, главы правительства и МВД.
Они назывались 4-й Дивизион. Название достаточно нейтральное, чтобы не привлекать особого интереса, и достаточно специфичное, чтобы не звучать двусмысленно для посвященных.
Для людей из 4-го Дивизиона права обвиняемого было бессмысленным понятием. Перед ними стояла задача: локализация – проникновение – уничтожение. Всего неделю назад они разрешили небольшую чеченскую проблему в частном аэропорту неподалеку от Турина. А сейчас Группа Бета 4-го Дивизиона вновь вышла на задание.
Сержант Клаудио Джунти, командир группы, позывной «бета 1», подошел к краю крыши и присел на корточки, глядя вниз. Под ним переливался огнями проспект Семпионе.
По лицу Джунти, покрытому черной, размытой дождем, краской, пробежала короткая усмешка. Он вспомнил, как его пугала высота, когда он впервые оказался на верхней площадке тренировочной башни. Здесь и сейчас, пять лет спустя, прогулка по самому краю сорокаметровой бездны не вызывала в нем никаких эмоций.
Джунти повернул голову к рации, укрепленной на его левом плече, и произнес:
– Бета 1 на уровне восемь.
– Здесь альфа 1, – ответила рация голосом человека, находившегося парой этажей ниже.
– Уровень шесть, готовность.
Джунти посмотрел за спину. Его ребята закрепили веревки в карабинах комбинезонов и замерли на карнизе в ожидании команды.
– Уровень восемь, полная готовность, – проговорил он в рацию, – стен-бай зеленый свет.
– Альфа 1. Всем стен-бай.
Все заключенные являются политическими заключенными.
Было время, когда Андреа Каларно, старший комиссар Отдела убийств Центрального полицейского управления Милана, верил в это. Он верил в это на самом деле.
Он доверял мыслям и личности человека, сказавшего эту фразу. Антонио Грамши, гражданин, философ, чьи устремленность и честность оказали сильное влияние на формирование целых поколений. Вслед за ним Андреа верил в демократическую идеологию, в возможность совершенствования человеческой природы. Он верил в равноправие, социальную справедливость и в классовое равенство.
Верил, потому что хотел верить.
Но долго это продолжаться не могло. Первый удар его вера получила душным днем в августе 1980 года. Он только что получил погоны лейтенанта по окончании полицейского училища. В этот день кто-то сильным зарядом разнес в куски железнодорожный вокзал Болоньи. Восемьдесят человек погибли на месте, сотни были ранены, контужены, искалечены.
А затем пошло-поехало: «красные бригады», ложа П-2, бойня в Капачи, бойня на улице Д’Амелио, волны нашествия различных мафий из Восточной Европы, из Африки, Азии. Все перемешалось. С одним результатом: море крови. Желание Андреа Каларно продолжать верить в человека, в его потребность меняться пошло трещинами и начало разваливаться. И в итоге рухнуло окончательно.
Он тоже внес свою