Карпентер с первого взгляда понравился Уэйду, и он дал себе слово прочесть его стихи. Уэйду очень хотелось рассказать Карпентеру всю правду, но это было невозможно. Если только слухи об опасности распространятся, начнется паника, а в панике может случиться что угодно.
– Мне очень жаль, Херб, но я не имею права быть откровенным. Действительно, Дэниэль Хьюз попал в беду. И сейчас я пытаюсь выяснить, почему он попал в беду. Может быть, мне еще удастся его спасти.
Карпентер пожевал нижнюю губу.
– Дэниэль Хьюз, – сказал он наконец, – это черт знает кто.
– В большей степени, чем мы все?
– По-моему, да. – Карпентер бухнулся в кресло, застонавшее под его тяжестью. – Из Дэна такой же историк, как из Томаса Вулфа.
– Что это за Томас Вулф?
– Писатель – писал в тридцатых годах двадцатого столетия. Он создавал огромные, широкие, великолепные книги. В его романах была жизнь. Рано или поздно вы познакомитесь с его произведениями, если захотите жить, вдумываясь во все.
– Гм. Значит, Дэн походил на этого Вулфа?
– Нет, но мог бы.
– Понятно.
– Ни черта вам не понятно. Впрочем, ладно. Дэн походил на многих моих знакомых. У него не хватило храбрости делать то, что ему хочется, поэтому он замуровал себя в стенках университета. И в результате профессиональных знаний хоть отбавляй. Но он никогда звезд с неба не хватал.
– Я думал, что вы его лучший друг.
– Я действительно его лучший друг. – Карпентер поднял резинку и швырнул ее в стену. – Вы хотите сказать, что нельзя понимать человека и одновременно любить его?
– Пожалуй, нет. – Уэйд замолчал, попыхивая трубкой. К прямоте Карпентера трудно было привыкнуть.
– Вы считаете, ему хотелось писать?
– Не знаю. Иногда он думал об этом.
– Вы читали его роман?
– Да, я читал все, что он написал. Он озаглавил его «Окно к звездам». Я посоветовал Дэну сжечь его.
– Вам он не понравился?
– Друг мой, это дрянь – хуже некуда.
– Каково же было его содержание?
– Это была одна из этих импрессионистских штучек, поток сознания. Я называю их «зачемками». Помните – зачем человек? Зачем наша небесная сфера крошечная? Зачем детство и маленькие пушистые лесные создания? Зачем, зачем? Дешевка.
– А вы не могли бы быть более точным?
– Нет. В этой книге не было Дэна. Поэтому она и была такой.
– Херб, но что представлял собой Дэн? Мне это позарез нужно знать!
Карпентер пожал плечами.
– Он не поддавался никакой классификации. Может быть, в этом все дело. Он обладал умом – незаурядным, независимым умом. Он задавал дельные вопросы. Любил ловить рыбу. Жена у него была, но он ее не любил; детей не было. Чувствовалось, что почти все время его нервы напряжены. К работе относился терпимо. Время от времени напивался – обычно здесь, у меня. Он был хорошим парнем. У Дэна не было корней, если вы простите мне это выражение. Он никак не мог найти то, к чему стремился, потому что не мог отыскать надежной платформы, на которую можно было бы опереться. Черт побери, я не знаю, что представлял собой Дэн. Он был непростым человеком. Видите ли, у людей есть одна примечательная черта – их не так просто понять. Благодарение богу, иногда люди удивляют нас.
– Надеюсь, я сумею вернуть его обратно.
– Может быть, на новом месте он счастливее, чем здесь.
– Я сделаю все, что в моих силах, Херб.
Карпентер встал.
– Ведь вы не женаты, правда?
– Нет, – удивленно ответил Уэйд. – Откуда вы знаете?
Карпентер улыбнулся.
– Ведь я поэт, дружище. Пошли теперь на кухню. Я познакомлю тебя с Фэй. У нее, наверно, уже готов кофе.
Жена Карпентера была очаровательна: не то чтобы красавица в общепринятом смысле, но ее присутствие оживляло весь дом. Она не скрывала своей любви и преданности Карпентеру, и тот отвечал ей тем же.
Кофе был великолепным.
Карпентер проводил его до двери.
– Когда все будет кончено, – сказал он, – возвращайся к нам. Посмотрим, не сумеем ли мы перехитрить местную форель.
– Спасибо, Херб. Благодарю за приглашение.
Они обменялись крепким рукопожатием. Уэйд оглянулся на теплый уютный домик, на прозрачное озеро, на папоротники, росшие между валунами. Где-то в глубине души он ощущал сожаление – уже много лет он не испытывал этого чувства с такой остротой.
Он вскарабкался в кабину вертолета, взлетел в сумеречное небо и направился на юг, туда, где сгущалась тьма.
Пока Дэниэль Хьюз находился в экспедиции, его жена переселилась к сестре в Калифорнию.
Она радушно поздоровалась с Уэйдом, угостила его некрепким чаем, явно гордясь этим, но было ясно, что она мало что может рассказать ему о Дэниэле Хьюзе. Она была тщедушна, одета более чем скромно и проявляла мрачный интерес к учению «Святых Вселенной» – одной из многих тысяч полусумасшедших религиозных сект, обосновавшихся в Южной Калифорнии.
– Скажите, миссис Хьюз, последние несколько лет вы не замечали ничего необычного в поведении своего мужа?
– О нет, нет! Бедный Дэниэль, – рассеянно сказала она. – Я была не совсем здорова – лихорадка, знаете ли, – и милый Дэниэль был такой задумчивый, он сам готовил себе завтрак, и все такое. Я никак не могла прийти в себя с того времени, как…
– Понимаю, – прервал ее Уэйд, улыбаясь, чтобы показать, с каким сочувствием он относится к ее страданиям. – Он был счастлив, правда?
– Бедный Дэниэль! Счастлив? Да, пожалуй. С утра до вечера он был погружен в свои книги – вы ведь знаете ученых! Иногда он даже не замечал, что я нахожусь в доме. Ведь у меня была лихорадка, и мне было так трудно ходить, я почти не вставала и…
– Конечно, конечно! Миссис Хьюз, может быть, вы помните, что ваш муж начал писать книгу под названием «Окно к звездам»?
– О да, конечно! Так назывался роман дорогого Дэниэля. Одно время он весь был захвачен этим романом, насколько я помню, хотя вряд ли это было достойным его занятием – я хочу сказать, что он занимался более серьезной работой, – надеюсь, вы меня понимаете. Я так и не сумела его осилить – только вы ему об этом не говорите, – хотя столько раз начинала!
– Ну что ж, большое спасибо, миссис Хьюз. Вы оказали нам неоценимую помощь.
Склонив голову, женщина теребила носовой платок.
– Скажите… Дэниэль… он ничего не… я хочу сказать, он не сделал ничего плохого?
– Конечно нет, это просто обычная проверка. Не беспокойтесь о нем, миссис Хьюз.
– Иногда он бывает