— А где твоя родина, сынок? Где задница в тепле? — Фальшиво спародировал он персонажа перестроечного фильма. — B стал наш Алексей Новиков в один миг господином Новатны. Так?
— Дичь несете, — Только и сумел сказать Алексей. — Ника..
— А ты пока помолчи. — Оборвал его Попов. — Успеешь еще. И под протокол и просто так. Долго с тобой будут беседовать. Я пока так, можно сказать, предысторию рассказываю.
— Первый раз твои пальчики мы обнаружили в квартире, где был убит некий предприниматель. Ты наверное и сам забыл, что отпечатки, когда на службу поступал откатывали? Или думал, что все уже в архивах сгнило? Выходит ошибся. И ты и хозяева твои. Контора все помнит. — Назидательно произнес рассказчик, которому явно нравилась его роль.
— А выяснить, кем у нас нынче стал бывший сотрудник Комитета Государственной Безопасности, предавший свою страну было не трудно. Нужно было просто включить твое фото в программу распознавания лиц. И готово. Девяносто девять процентов совпадения с неким господином Новотны. Признаюсь — деятельность ты развил бурную. И фирму создал, и капиталом обзавелся. И с преступными авторитетами в контакт вступил. Только промашка у тебя случилась. Не ожидал ты, что бывший сослуживец твой, с которым вы службу в конторе начинали, тебя сейчас в новом обличии опознает. А он, хоть и в отставке уже был, но… чекисты бывшими не бывают. Наверняка Павел собирался тебя на чистую воду вывести. — Попов уставился на Алексея, произнес трагическим шепотом, — и тут он внезапно погиб. Ну не совпадение-ли?
— Неужели тебе своего бывшего друга не жалко было? Хотя… о чем я? Он же Родину не предавал. — Попов нагнулся клежащему на кровати, — А дочку его ты к себе в фирму взял, на всякий случай, так? Боялся, что она про тебя от отца что-то узнать могла?
— Слушайте, гражданин из службы безопасности, — не выдержал Алексей. — Вы, если свои фантазии излагаете, то уж определитесь. Или вы их в роли Порфирия Петровича озвучивать будете, или как Ефим Копелян — только давайте уже скорее. Надоело.
— Ишь ты, знаток какой. — Осклабился Попов. — Ну да, я и забыл — там у вас Достоевский в особой чести.
— Но ты меня, сколько не пытайся не собьешь. — Вернулся он к теме беседы. — А вот как так вышло, что ее, дочку то есть покойного твоего товарища вдруг похитить кто-то решил, я от тебя узнать хочу. И почему тот, кого ты ее украсть нанял тебе же пулю в грудь всадил мне непонятно. Может просветишь? Без протокола пока. А?
— Да пошел ты. — Произнес Алексей без каких-либо интонаций. — От той каши, что излагал ему посетитель хотелось взорваться, но сделать это он не мог по нескольким причинам, главная из которых была слабость.
Внезапно дверь отворилась, в палату вошла принявшая дежурство Ольга.
— Вышла отсюда. — Рявкнул Попов забыв про показную вежливость. — И не лезь, пока не позову.
— Это вы выйдете. — Ничуть не смутилась врач. — Мне нужно оказать больному помощь. А если он по вашей вине ее не получит, и умрет, то мало никому не покажется. Надеюсь вы меня понимаете?
— Подумаешь… — Сбавил тон Попов. — Да по мне пусть бы и помер.
— Ну вот когда будете на моем месте, тогда и решайте. — Отрезала Ольга. — А пока я, как его лечащий врач, прошу дать мне возможность выполнить мои обязанности.
— Только быстро. — Недовольно бросил он уже выходя. — Мне с этим типом еще много о чем нужно поговорить.
— Указ семь восемь тебе наш Ваня шьет? — пошутила Ольга, когда они остались одни. — Он может. Попов второй срок в капитанах уже переходил. Боится, что так майора до пенсии и не дадут. Вот и старается.
— А ты откуда его знаешь? — удивился Алексей.
— Так говорю же. Больница у нас специальная, поэтому свой прикрепленный сотрудник имеется. Уполнамоченый… — Съехидничала она. — А про капитанство свое он Ленке из регистратуры на прошлом корпоративе сам растрепал. На жалость давил, но не вышло. А вообще, сволочь порядочная. — С горечью произнесла она. — Такой ни перед чем не остановится. По головам готов идти. И бабник к тому-же. Все санитарки от него уже плачут. Прохода не дает.
— И чего он от тебя то хочет? — поинтересовалась Оля. — Или ты и вправду шпион?
— Нет. — Отозвался Алексей. — Просто все так оборачивается, что доказать правду мне будет ох как не просто. Но ты не обязана мне верить. Так что не обижусь.
— А я ведь тебя тоже узнала. — Сказала она с печальной улыбой. — Врать не стану, не сразу. Только когда рану осматривала. По родинке. Ты ведь в третьей роте служил. Тогда, за речкой. Как сейчас помню. Думала не выживешь. Я, как училище закончила, и военник выдали, туда сама попросилась. Дура малолетняя. И как у тебя тот осколок вытаскивала помню. Думала не дотянешь до госпиталя. Рискнула.
“ Так вот почему мне показалось так знакомо ее лицо. Это его я видел над собой, когда на секунду очнулся от промедолового тумана в палатке медсанбата. Фея в белом… — Внезапно понял он. — И свою Олю я вначале заметил только потому что она на нее похожа была.
— Не знаю что там у вас вышло, и в чем они тебя обвиняют. — Внезапно сказала Оля, только не могу я поверить, что ты предатель. После того, что мы там видели, через что прошли, не верю. Поэтому сделаем вот так…
Она быстро вынула из стоящей на столике коробки шприц, протерла ваткой его запястье. — Сейчас будет чуть больно. — Предупредила она, и воткнула иглу в кожу.
— Прошла секунда, другая. И внезапно его тело забила крупная лихорадочная дрожь. Глаза закатились, лицо приобрело синевато бледный оттенок.
— В палату номер семь каталку, срочно. У больного Клиника! — Торопливо произнесла Оля, подняв трубку внутреннего телефона.
— Что такое? Куда? — заполошно прокричал Попов вбегая в палату вслед за санитарами. — Я запрещаю.
— Жене своей запрещай. — Отрезала врач. — Если он задуплится ты кого трясти будешь?
Санитары вкатили носилки в кабинет, вышли, а Ольга вновь вколола содержимое уже другого шприца в вену лежащего без сознания Алексея.
— Ну вот… Вроде ожил. — Выдохнула она, когда тот открыл глаза. — На, держи. Это от моей машины. Здесь служебный лифт. На нулевом этаже стоянка. Камер там нет. Садись и уезжай. Это все, что я могу для тебя сделать.
— А ты? — С трудом поднявшись на ноги спросил он?
— Ничего, отбрешемся. — Успокоила его Оля, взяла в руку тяжелый металлический кувшин и с силой ударила себя по скуле. —