Её мама переводит строгий взгляд на дочь, но в глазах у неё веселье…
— Разница между мужем и женой должна быть в сторону мужа, лет так на десять, ну, можно восемь, но в большую сторону. Выдавать замуж девушку за парня, который ей ровесник или, не дай бог, младшее, у нас непринято. Редкие единичные случаи. А тем более у тебя, я напоминаю, уже суженный есть. — говорит ей мама, но видно, что в большей степени, для меня.
— Ну, его. Он прыщавый и воняет от него вечно. — выдаёт правду-матку в глаза матери, девчонка. Вино ей и вовсе уже развязало, как язык, так и потаённые мысли. — А вот от него, — тычет она пальцем в меня — пахнет… вкусно и словно притягивает к нему. Я вон… у него полчаса на коленях посидела, и вся мокрая уже внизу.
Мама девчонки уже поняла, что надо побыстрее забирать дочку, а то ещё, что почестному и за семенные отношения в их ячейке общества, расскажет всем окружающим, её сокровище.
— Проводи нас, Костя до коляски. — Просит красивая, сильная женщина. — Не хочу Хельгу на плече тащить из таверны. Разговоров, много потом будет.
А я, что? Да легко! К тому же я же почти и не пил, в сравнении со своими одноклассниками…
Потому легко, под ручки с обеих сторон поднимаем на ноги Хельгу и ведём через весь зал на выход.
А вот и их фаэтон. Богато живут.
— Спасибо, Костя… — говорит мне мама Хельги. Она, кстати, так и не представилась, как её зовут, и не спешит это делать, когда мы с ней остались наедине, стоя под вечерним небом. — Хороший ты мальчик, Костя, но неосторожный. Сцепился с представителями одной из самых богатых, а значит опасных и сильных, больших семей деревни. Твоё положение, как сына местной лекарки, тебя не защитит от ножа в спину. Ты не макр, с тобой в политесы играть никто не будет. Поймаешь за руку кого, тогда может народ и спросит, и то вряд ли. Деньги решают всё. Ну, почти. Поэтому ходи, оглядывайся. Я с подобным сталкивалась. Уж поверь, нехорошие у меня воспоминания. А такие люди, как Богомоловы, оскорблений не прощают. А ты, считай, через их сына, всё семейство их, весь род и клан, оскорбил. Нож в спину, конечно, я загнула, хотя и такого исключать не могу. Подговорят кого залётного, денег сунут, на цель укажут. И привет! А они не при делах, и не докажешь ничего. Но и в открытую, старшие родственники могут тебя начать задирать и прохода не давать. Уж прости… но хочу попросить тебя, не привязывайся к Хельге, она тоже Богомоловых вчера боднула рожками своими. Глупая… не подумав, что подставила всю семью. Уже приходили к нам… вопросы от них задавали. Мы, конечно, не каялись, но результат неоднозначный. Могут в делах и доступ воздуха перекрыть. Есть у них возможности. А у девочки моей, правда, есть жених. Думаешь, почему малолетних любовников макры обычно казнят? Практически не бывает так, чтобы, скажем, дети вашего возраста под венец к алтарю шли. За редким-редким исключением. Вот потому-то, что большинство макров, кто сейчас вас старше лет на десять, присматривает себе жену из твоих, Костя, одноклассниц. Так-то! У нас так устроено. Ей двадцать три-двадцать пять, ему больше тридцати лет плюс пять в идеале… самый возраст заводить семью. Целоваться-зажиматься, это одно. А вот лишать девчонку девственности, уже голову долой. Помни об этом, и не доводи до греха. А так, общайтесь… есть и другие способы удовлетворить любовное влечение. — подмигивает она мне — Главное, не зарываться…
Улыбнулась она. Потрепала ладошкой, мои отросшие вихри и на выезд…
Стою, думаю… И что это сейчас было?
— Удивлён?
Голос откуда-то сбоку.
Поворачиваюсь… Светка стоит. Понятно, подкралась незаметно и большую часть разговора, наверняка, слышала. Страховала. Мало ли что?
Подошла и просто повисла на мне, обнимаясь. И шепчет на ухо…
— Эх! Меня уже задолбали все, своими предложениями выйти замуж. Просто достали уже, даже похитить обещали. Ладно бы местные, так нет, взрослые дядьки из других поселений макров приезжают по делам, меня видят и начинается… А всё потому, что им говорят, что мы не макры, но свободные. Та же ситуация и со всеми другими нашими сестрами. Тишка-то, думаешь, чего такая пришибленная малость? Тебе всего-ничего годиков было, как она в девушку наливаться начала. Тринадцать ей было. — рассказывает она — Так вот, её похитил один гад. Крафт догнал караван. Три трупа итог. Благо, не тронули малышку тогда, хотя хотели. Разборки были. Спасло то, что мы вольные. Так с вольными нельзя поступать. Ну, если докажут, что факт похищения был. В общем, Крафт в своём праве оказался. Мама потом метку научилась на нас ставить. Не знал? — Мотаю головой. — На тебе она просто не держится. Ты в Пустошь мотаешься… развеивается она там. А на нас всех, она есть. По этой метке, если что, мама узнаёт, где мы находимся, в тот или иной момент. Один ты неподконтрольный. В пределах села, деревни её контрольная сеть нормально работает. А сейчас, с твоей помощью, ведь мама, как магиня намного сильнее стала чем раньше была, то почти до ближайшего города может нас видеть. Вернее, свою метку на нас.
— А почему раньше мне не рассказывал об этом никто? — не понимаю я ситуации.
— А толку-то? На тебя её не навесить. А сказали бы за Тишу, ты бы с расспросами к ней лез. И сейчас полезешь. Но попрошу, не делай этого. — просит Света — Она очень эмоционально это происшествие с собой воспринимает, к тому же, тогда на её глазах Крафт порешил и самого похитителя, и ближников его. Потому знай, но молчи. Думаешь, почему она, как одержимая себя магии посвятила и с мечом теперь спит в обнимку по ночам? Не знал? Во-от! И отношения с мужчинами боится, по этой же причине заводить, хотя ей и хочется, как любой бабе, любви. Мне завидует. Эх… знала бы она, как достали эти великовозрастные самцы. Кобель на кобеле, а всё про любовь пытаются задвинуть. Кстати, давно хотела спросить… Ты ещё не того? Ни с кем из девчонок?
— С кем? — удивляюсь я вопросу сестры.