– А при чём тут Яссминн?
– Обычно меня бы даже порадовало подобное, но то, как именно были убиты те Клевирты меня настораживает. У каждого из нас, в каждой семье, свой стиль ведения боя, как почерк, неповторимый, оригинальный, дающий преимущество в битве. Но он также храниться в тайне, лишь самые близкие к этой семье персоны могут знать небольшие детали. Мы с Аморэтт знакомы с почерком Яссминн, как никто другой. Не осталось больше тех, кто ещё мог знать о таком. Вероятней всего, поэтому ей удавалось так долго скрываться. К тому же судя по описанию Дианнэй, это точно Яссминн.
– А причём тут тогда ты, если нападение было со стороны Клевиртов. Зачем ей нападать на Дианнэй.
– Позже выяснилось, что оказывается моя мать, была замешана в каком-то заговоре, который планировался с целью переворота в Сваддигард. И её приговорили к казни, хотя доказательства были лишь со стороны Клевиртов.
– Но, а как же семья Яссминн, супруг Аморэтт, – поинтересовался Саша.
– Её родителей, поскольку никого не осталось в живых, просто приписали к тому, в чем обвинили мою мать. А мужа Аморэтт записали как случайную жертву.
– А как это…
– Вот так, просто, я же сказала, что Клевирты эта элита, а против слов элиты некто не стал выступать. Да и доказательства подделать, найти пару вшивых свидетелей, для них нетрудно.
– Мне жаль Эмирэнн.
– Но я знаю, что всё это бред! Этим тварям, просто нужно было убрать моих родителей. А всё потому, что мои родители имели много сторонников, и часто их голоса не давали принимать безумные законы, которые продвигали эти элитные твари.
– И теперь во всём произошедшем, Яссминн винит тебя?
– Не совсем. Мою мать, а поскольку её нет, остаюсь я и Аморэтт.
– И за всё это время, она не заявляла о себе?
– Нет, я вообще думала, что она погибла, от рук тех же Клевиртов. Представляешь, сколько в ней сейчас злобы, она ведь, судя по тому, как проявила себя недавно, винит меня в смерти своей дочери, родителей и мужа.
– Она очень опасна?
– Ну, судя по тому, что она в одиночку скрывалась столько лет, и при этом ещё умудрилась убить нескольких Клевиртов. Живя, только смыслю, что та, кто виновна в смерти всех её близких, жива и растит своего ребенка.
Глава 33
На улице по-прежнему лил холодный осенний дождь, крупные капли стучали по стеклу, создавая монотонный ритм, который казался бесконечным. Эмирэнн задумчиво ходила по кухне от проёма до стола и обратно, её босые ноги мягко скользили по тёплым деревянным половицам. Саша сидел за столом с чашкой некрепкого кофе, который ему позже сварила наставница, и смотрел в одну точку, словно пытаясь найти ответы в пустоте. В его душу постепенно вползал холодный, липкий страх, сковывая его мысли и заставляя сердце биться быстрее. Тишина между ними становилась невыносимой, и, наконец, он прервал её. Его голос прозвучал глухо, будто он говорил издалека. Он задал вопрос, который мучил его всё это время. Но на который он до сих пор не решался найти ответ.
– Она может проникнуть сюда, в особняк?
– Возможно, но Николь хорошо опечатала весь периметр, так что это маловероятно. Да и незачем ей это, скорей всего она захочет встретиться со мной на нейтральной территории.
– Для чего?
– Чтобы поквитаться. Но это тебя не касается
– Но я…
– Это моя проблема и ты не будешь ее частью. Это не обсуждается. – Совсем скоро сюда явится моя сестра. Постарайся держать себя в руках.
– В каком смысле?
– В том смысле, что при первой нашей встрече, ты упал в обморок, от моего вида. А сейчас перед тобой престанет ещё одна прекрасная женщина, только чуть моложе. Поэтому и предупреждаю.
Эмирэнн закончила ходить по кухне, поправляя на ходу складки своего платья, и направилась наверх. Спустя несколько минут она спустилась уже в компании Николь, которая выглядела сосредоточенной, держа в руках небольшой старинный ключ с затейливым орнаментом. Когда они вошли в зал, Эмирэнн, скрестив руки на груди, начала медленно ходить по кругу, словно обдумывая что-то важное. В это время Николь, не теряя ни секунды, подошла к массивным дверям, которые, как я понял, были теми самыми вратами, ведущими в загадочный Дараннгард.
С легким движением руки и тихим звоном ключа Николь открыла врата, и из них, словно из тумана, вышла та самая Аморэтт, о которой Эмирэнн рассказывала Саше с таким восхищением. Это была не просто женщина – это была настоящая царица, воплощение величия и грации. Ее высокий рост, горделивая осанка и пронизывающий взгляд карих глаз сразу приковали к себе все внимание. Ее длинные черные волосы, гладкие и блестящие, ниспадали на плечи и спину, обрамляя лицо, которое казалось выточенным из мрамора. Они искрились, словно звезды, отражающие свет ночного неба.
Одеяние Аморэтт было черного цвета, точь-в-точь как на портрете Эмирэнн, висевшем над камином. Ткань облегала ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб, а тонкие серебряные узоры на ткани придавали наряду особую изысканность. Саша, стоявший неподалеку, не мог отвести глаз от этой загадочной женщины. Она была одновременно неприступной, словно ледяная вершина, и манящей, как пламя, которое невозможно игнорировать. В ее взгляде читалась мудрость веков, а в каждом движении – уверенность, которую обретают лишь те, кто привык повелевать. Саша чувствовал, что перед ним стоит нечто большее, чем просто человек, – существо, хранящее в себе множество тайн и загадок, которые ему хотелось разгадать.
Ее черты лица были идеальными, словно высеченными из самого прекрасного мрамора. Саша решил подойти ближе, чтобы рассмотреть ее поближе. Когда он приблизился, царица повернулась к Саше, и его сердце замерло от волнения. Ее глаза были глубокими и загадочными, словно окно в другой мир. Он увидел в них искру любопытства и призыва, словно она ждала, чтобы он заговорил первым. В голове Саши всё кричало от восхищения. Он хотел, чтобы она повернулась к нему. Что впоследствии и произошло. Будто прочитав его мысли, Аморэтт обернулась назад и посмотрела на юношу. Длинноволосая жгучая брюнетка с прекрасными чертами лица, темными карими глазами, прямым носиком. Уста были такими же, как и у Эмирэнн, но мимика намного свободней и игривей. Они стояли и переговаривались на своём родном языке, который, звуча из уст двух сестёр, заставлял Сашу восхищаться ими ещё больше.
– Это он? –