— С клинками я управляюсь хорошо, но вот с упырями врукопашную не сражалась. Мне нужно что-то знать?
Её племя было издавна и тесно связано с природой. Мощь, что сейчас бурлила внутри девы, для навей тоже была убийственна. Не настолько, как жизненная энергия растений. Но тем не менее.
— Просто используй свою силу. Как в обычном бою. И тоже не забывай про защиту.
По-хорошему, им обоим следовало узнать очень многое перед тем, как сталкиваться с живыми мертвецами. Равно как и потренироваться в обращении с жизненной энергией растений. Только вот жизнь внесла в планируемое обучение свои коррективы — первый урок эти двое получат прямо на поле боя.
Естественно, мы могли бы просто убраться отсюда. Бежать, как наверняка поступили многие Пробуждённые, почувствовавшие выброс грязной мощи.
Но сейчас у меня была реальная возможность слегка приоткрыть завесу тайны. Заглянуть за кулисы и получить хотя бы намёк на тех, кто использует навей в своих интересах. Учитывая всё, что я наблюдал в этом городе, рано или поздно с этими людьми мне всё равно предстояло столкнуться. Более того — я фактически шёл по их следу. А сейчас они едва ли не сами решили продемонстрировать мне свои лица.
Брать с собой бога и русалу я поначалу не планировал. Но в обоих случаях прямой приказ не сработал бы. Даже Милослава, несмотря на данное Слово Крови, просто так поле боя не покинула бы. В данном случае, ситуация была из разряда «я не подчиняюсь, чтобы спасти ему жизнь». Забавно, но отталкиваясь от такого концепта, можно было вполне успешно противиться чужой воле.
Картинка, которую передавали эйдосы птиц, была не самой чёткой — мешала концентрация грязной навьей силы. Тем не менее, общий смысл происходящего я уловил. И он мне крайне не понравился.
— Родион, если поймёшь, что нас теснят — прикрывай Милославу, и убирайтесь отсюда.
Достав из колчана стрелу, наложил её на тетиву лука, который уже держал в руках. Быстро оглянувшись на парня, добавил.
— Я Претор Эгиды. Выберусь. Но только если буду один и мне не придётся вас прикрывать.
Тот с неохотой кивнул. Видимо, осознал, что при определённых обстоятельствах, они вдвоём станут для меня обузой.
Вот русала хотела что-то сказать. Но не успела — впереди появилась фигура первого противника. И, строго говоря, навом он был лишь отчасти. На вторую свою половину оставаясь живым человеком. Приём, похожий на тот, что был запущен при помощи артефакта Бередина. Только, в данном случае, речь шла не о Пробуждённом.
Тем не менее, спасти несчастного было нельзя. А его разум уже был мёртв. Потом Ровер покончил и с телом — разорвав то на две половинки, после чего впитал небольшую порцию трофейной силы.
Спустя считанные секунды, мы вылетели на широкую улицу, что опоясывала квартал. И оказались буквально окружены такими же «полунавами». Раздутые тела, перекошенные лица, непропорциональные конечности, вытянутые пальцы — людьми они уже точно не являлись.
Но, при этом, и мертвецами не стали. Плоть пульсировала, лопалась на глазах и видоизменялась. Оставаясь на все сто процентов живой. Если не считать случая с Берединым, такое я встречал впервые.
Ровер принялся носиться кругами, свирепо рыча и буквально выкашивая врагов. Эдакий золотистый вихрь смерти. Я же бросил взгляд в глубину квартала, где вовсю полыхала сила.
Раньше я бы уверенно сказал, что наблюдаю за битвой Пробуждённого и одного из высших навей, что успел обрести разум. Но вот сейчас, видя всё, происходящее вокруг, отнюдь не был в этом уверен.
Пробудив жизненную мощь внутри стрелы, вогнал её в корпус громадного толстяка, который только что вышиб дверь одного из домов изнутри. Подстрелил ещё одного, ранее бывшего слабым Пробуждённым. Уложив на тетиву третью стрелу, оглянулся на русалу с поваром.
— Вперёд. Держитесь за мной.
Ровер за это время успел уложить несколько десятков навей. Но все они были лёгкими противниками — обычными людьми, на которых использовали комплекс, сделавший тех подобными тварями. Настоящие же враги были дальше.
Один сражался с кем-то из местных нобилей в его особняке, постепенно разнося тот в клочья. Ещё двое бились с аристократами на улицах. Вполне успешно их тесня и кажется, побеждая, несмотря на свою малочисленность.
К одному из этой пары я и планировал подобраться. Они казалась слабее своего третьего собрата. А вот информации от них я мог получить столько же. Особенно, если выйдет взять одного в плен.
Вывернув на улицу, что вела вглубь квартала, мы продвинулись на полсотни метров. Ровер успешно истреблял навей, не позволяя тем даже приблизиться и мои спутники немного расслабились, видимо, сочтя, что противник не так уж страшен.
Зря. Как только мы добрались до первого перекрёстка, мои воздушные эйдосы разом погасли.
Спустя какую-то долю секунды, из-за угла дома вылетела настоящая чёрная молния, врезавшаяся в Ровера. Выстрелить я не успел — слишком уж стремительно двигалась эта тварь.
Чёрно-золотистый клубок прокатился по мостовой, поднимая фонтаны каменной крошки. Я же, морщась от ощущения боли, что хлестала со стороны ретривера, ждал. И, как только противники расцепились, спустил тетиву.
К своему удивлению — не попал. Чёрная тварь, внешне тоже напоминающую собаку, успела сорваться с места, скрывшись за соседним зданием. А вот Ровер остался стоять на месте. С разорванным боком, из которого сочилась энергия, повреждённой структурой и кипящим от ярости сознанием.
Отдав ему команду подойти ближе, я наложил на тетиву ещё одну стрелу. И сразу же выстрелил — прямо в окутанное лёгкой чёрной дымкой порождение Пустоты, что спрыгнуло с крыши дома по правую руку от нас.
Этот даже не стал уклоняться. Перехватив стрелу рукой, с показательной небрежностью отшвырнул её в сторону. Ухмыльнулся, скаля белые зубы.
— Вот и всё. Игры в героев кончились. Настало время умирать.
Визуально он выглядел похожим на обычного человека. С той разницей, что вокруг тела плавали клубы тёмного тумана, а глаза светились ярко-жёлтым. Но, в отличие от всех остальных, облик он свой не потерял. Да и разум сохранил. Не говоря о том, что мог использовать силу.
Новая стрела уже дрожала на тетиве, но выпускать я её не спешил. Пытаясь сообразить, как противник смог укрыться и от взглядов эйдосов, и от моего внимания.
Сам же он, не прекращая ухмыляться, задержал взгляд на Милославе. А спустя секунду, выражение лица этой твари изменилось — на нём проступило нечто, напоминающее удивление.