В итоге герметичность двери восстановили уже через полтора часа. И именно в тот момент, когда рабочие заканчивали установку стекла, мне позвонили сотрудники Центральной Токийской.
Всё. Купер Уайт в Токио. Его уже везут сюда. Мы чудом успели вовремя подготовиться к его приезду. Машина доставила моего друга всего за полчаса. Я заранее предупредил коллег-терапевтов, что задержусь. Сегодня мне не до обязанностей заведующего.
Как только Купера транспортировали в специальный бокс, мы с Окабэ Акирой переоделись в защитные костюмы и прошли в его палату.
К счастью, Купер был в сознании.
— Горестно видеть вас в таком состоянии, Уайт-сан, — сказал ему Окабэ. — Не ожидал, что когда-нибудь приду к вам сюда, как к пациенту.
— Не принимайте близко к сердцу, Окабэ-сан, — прохрипел Купер. Голоса у него почти не было. — Как-нибудь выкрутимся!
Ох… А ведь он лжёт. По глазам вижу, что Купер сам в это не верит. Кажется, он уже смирился с тем, что ему, возможно, предстоит умереть.
— Окабэ-сан, фиксируйте все данные, — скомандовал я. — Я пока осмотрю больного. Уайт-сан, рассказывайте, какие жалобы в данный момент у вас имеются.
Купер прекрасно знал этот трюк. Ему было известно, что я с помощью этой фразы перехожу к осмотру «анализом». А потому он принялся отвечать строго по делу.
— Кашель, одышка, кровохарканье, — перечислил он. — Судя по данным компьютерной томографии, поражение лёгочной ткани составляет семьдесят процентов.
И это я уже вижу. Причём, как и ожидалось, пострадали не только лёгкие. «Фебрис-12», будь он неладен, проник даже в печень и начал уничтожать её клетки — гепатоциты. Так за неделю в тканях этого органа произойдёт замещение мёртвых клеток соединительной тканью. Возникнет цирроз.
Печень Купера будет выглядеть хуже, чем у запойного алкоголика с тридцатилетним стажем!
И признаки нарушения работы печени уже заметны. Кожа Купера пожелтела. Должно быть, развилась паренхиматозная желтуха — состояние, при котором излишки билирубина попадают прямиком из повреждённой печени, а билирубин крови не может пройти в желчный пузырь через главный очищающий орган.
— Зудит? — шёпотом спросил я.
— Сдохнуть можно, как зудит! — грустно усмехнулся Купер. — Хочется с себя кожу ножом счистить. Что скажете, Кацураги-сан? Какие у меня шансы?
Отвечать на этот вопрос я не стал. Сначала убедился, что Окабэ уже закончил фиксировать все основные данные, после чего сказал ему:
— Окабэ-сан, у меня к вам просьба. Можете связаться с инфекционистами «ВОЗ» и узнать, по какой схеме лучше лечить «Фебрис-12»-ассоциированную инфекцию с поражением печени?
— Как раз собирался это сделать, — кивнул Окабэ, но мой намёк он всё равно понял. — Не беспокойтесь, Кацураги-сан. Я оставлю вас наедине.
Окабэ Акира полагал, что в нашей шестёрки есть ещё ряд тайн, которые нельзя раскрывать даже вспомогательным инфекционистам, поэтому без проблем позволял мне оставаться с такими пациентами наедине.
Как только старик покинул специальный бокс, я повернулся к Куперу и произнёс:
— Касаемо твоего вопроса… Судя по состоянию твоих лёгких и печени, у нас всего два дня, чтобы тебя вылечить. Не хочу тебе лгать, ситуация не из лёгких.
— Так и знал… — вздохнул он. — Я сильно ослаб. Организм больше не может противодействовать вирусу. Помнишь, я тебе рассказывал, как моя магия автоматически уничтожила вирус ВИЧ в моём теле?
— Конечно. Такое трудно забыть.
— Она снова вошла в режим автопилота, — продолжил он. — Думаю, попыталась убить «Фебрис-12» без моего ведома. В итоге ничего хорошего из этого не вышло. Моей магии не хватило. Она вся израсходовалась, а инфекция продолжила распространяться.
Это и есть то, чего я больше всего опасался. Штамм, которой сейчас размножается внутри Купера, обучился противодействовать лекарской магии. Чисто теоретически, если я заражусь от него, то этот вирус сможет прикончить меня ещё быстрее, чем Купера. Поскольку он УЖЕ понял алгоритмы работы нашей жизненной энергии.
Или ещё нет?
— Лежи смирно, я должен кое-что проверить, — велел Куперу я и устремил свой взгляд в самые глубины его головного мозга.
Воспользовался смесью «клеточного» и «молекулярного анализа», чтобы осмотреть магический центр и окружающие его сосуды.
Ого! Да тут, похоже, инфекция разыгралась не на шутку!
Неисчислимое количество вирусных агентов упёрлось в гемато-энцефалический барьер. В структуру, которая не позволяет определённым веществам попадать из крови в ликвор — в жидкость, выполняющую роль внутренней среды головного мозга и нервной системы в целом.
Сейчас вирусные частички чем-то напоминали войска, которые пытаются осадой взять неприступную крепость. Долбились в барьер так, будто это являлось их самой главной целью.
И я понял, зачем они это делают.
— Что там такое, Тендо? — спросил меня Купер.
— Ты бы знал, что прямо сейчас происходит у тебя в голове… — покачал головой я. — «Фебрис-12» изо всех сил пытается пробиться в головной мозг.
— Значит, дело идёт к менингиту… — вздохнул он.
— Хуже, — ответил я. — Судя по тому, что я вижу, он сконцентрировал все силы на том, чтобы добраться до твоего магического центра. Видимо, хочет получить новую информацию, чтобы ещё сильнее развиться и получить полную адаптацию к лекарской магии.
— Думаешь, он ещё её не получил? — удивился Купер и громко закашлялся.
— Нет, иначе бы у него не было смысла так рваться в мозг, — ответил я. — Кстати, объясни мне, будь добр, каким образом ты вообще умудрился заразиться? Только не говори, что осматривал пациентов без защитного костюма?
— Я и сам не могу понять, как это вышло! — пожал плечами он. — Все правила защиты соблюдались. Ты же знаешь, Тендо, я действую грамотно. Уже не первый год работаю инфекционистом.
— Ты что же, хочешь сказать, что вирус каким-то образом через костюм пробрался? Может, он был бракованный? — предположил я. — Где-нибудь была щель, как вариант?
— Я лично проверял его на герметичность, — сказал Купер. — С ним было всё в порядке.
— Тогда… Остаётся только два варианта. И оба меня совершенно не радуют, — произнёс я. — Либо вирус научился проникать через фильтры костюма, либо ты подхватил инфекцию не при контакте с аборигенами, а по пути в Австралию.
— Проклятье… Оба варианта говорят о том, что мы в полной заднице! — откашлявшись, просипел Купер. — В первом случае все врачи рискуют заразиться, а во втором…
— А