Как раз оттуда я и выяснил, что японцы верят в существование ёкая, имя которому — Обариён.
Маленький демон, который садится на спину к человеку и постепенно увеличивается в весе. В итоге, судя по легендам, эта тварь может раздавить осёдланного им человека. Я сам не суеверный, но о существовании проклятий и тёмной магии знаю ещё из своего мира. Значит, такое чисто теоретически может существовать и здесь.
Вопрос только в том, что с ним делать? Лекарствами это не убрать. Хирургическим путём не удалить. Моя магия, судя по всему, провоцирует проклятье, и оно начинает душить своего носителя с удвоенной силой.
С одной стороны, я понимал, что вести этого пациента в мою клинику вдвойне опасно. Там находится место силы и другие лекари. Что, если их ауры ещё сильнее ему навредят?
Нет. Если такое случится, я сразу же переведу его через дорогу во второй филиал, где работают обычные врачи.
Но решение всё равно придётся искать на ходу. Одна идея мне уже пришла, но не факт, что она сработает…
В двери моего кабинета раздался громкий стук.
— Кацураги-сан! — услышал я голос своего стажёра — Кучики Акеми. — Я знаю, что вы там. Откройте, пожалуйста! У нас небольшая проблема!
Кучики я отправил в свободное плавание. Теперь она работает со своей медсестрой и принимает больных без моей помощи. Но окончание её стажировки я ещё не подписал. Да и не подпишу в ближайшее время. Слишком уж у неё много пока что возникает вопросов.
Я повернул ключ и отворил дверь. Кучики тут же забежала в мой кабинет и с облегчением выдохнула.
— Как вы узнали, что я заперся изнутри? — поинтересовался я.
— Я вас в окно увидела с парковки. У нас пострадал человек прямо перед клиникой. Один из наших сотрудников. Чуть не угорел прямо в своей машине! Я поэтому и пошла сразу к вам. Пока что об этом никто не знает, кроме меня. Но вы же сами понимаете, если прямо сейчас его госпитализировать… Его ведь уволят!
— Погодите, Кучики-сан, ничего не понимаю. Давайте по порядку, — предложил я. — Кто пострадал?
— Терапевт четвёртого ранга Итидзё Арачи, — ответила она.
Итидзё… Тот самый парень, которого Ватанабэ Кайто подговорил затеять со мной спор. Он докучал мне весь корпоратив, но в итоге оказалось, что все эти наезды были обычной постановкой.
— Так, идёмте к нему, — скомандовал я. — Остальное объясните по дороге.
С новыми терапевтами просто куча проблем! Как он мог отравиться угарным газом? Для этого должны быть соблюдены несколько условий. А я с трудом представляю, как такое могло произойти на парковке перед клиникой.
— Объясните, почему он ещё не госпитализирован? — спускаясь по лестнице, спросил я. — Он что, до сих пор в своей машине находится⁈
— Дверки мы уже открыли, сейчас проветриваем машину, — сказала Кучики Акеми. — Кацураги-сан, положить его я не могла, поскольку он ещё не протрезвел.
Мне сразу же всё стало ясно. Даже не пришлось выслушивать дальнейшие объяснения ситуации. Вчера было воскресенье. Он должен был дежурить в стационаре с кем-то из старых врачей. Скорее всего, Итидзё Арачи выпил прямо на дежурстве. Возможно, вместе с кем-то из новичков.
И то не факт! Есть у нас некоторые врачи, которые могли запросто взять молодого сотрудника на «слабо» и напоить прямо на работе. Наверняка был очередной день рождение главной медсестры хирургического отделения или что-то в этом духе.
— Я уже всё понял, Кучики-сан, не объясняйте, — кивнул я. — Он пьяный после дежурства и домой поехать не смог, а прятаться в поликлинике ему было негде.
— И он как раз сегодня работает во вторую смену, — подтвердила мои догадки она.
— Я знаю! Это я же ему и составил график таким образом, чтобы у него была возможность отоспаться после ночного дежурства. Отоспался, чёрт подери!
Мы подбежали к автомобилю Итидзё. Парень лежал на заднем сидении. Его лицо покраснело так, будто он всю ночь не в машине провёл, а в парилке!
Цвет кожных покров при отравлении угарным газом меняется из-за того, что в кровеносном русле гемоглобин теряет свою стандартную форму, и вместо кислорода начинает переноситься угарный газ. Это соединение называется карбоксигемоглобином, и оно крайне опасно для человека сразу по двум причинам.
Первая — из-за своего токсического воздействия на организм.
Второе — кислород из-за этой комбинации лишается транспорта, что в итоге приводит к голоданию всех тканей, а особенно — головного мозга.
— Кацураги-сан… Пожалуйста, простите меня, — пробормотал он. — Я был уверен, что смогу выйти на работу, но, кажется, я тут помру скоро…
Он схватился за голову. Мне и без «анализа» было ясно, что сейчас творилось в его черепной коробке. Мало того, что у него должно быть похмелье, так ещё и благодаря угарному газу обычно возникает давящая головная боль, шум в ушах и головокружение.
— Как же вы так умудрились-то, Итидзё-сан? — прощупывая его пульс, спросил я.
— Видимо… Сломалось что-то. Разгерметизировалась выхлопная система. Я уснул с включённым двигателем. Не заметил, пока Кучики не начала мне названивать. Единственное, что я смог ей сказать…
Он громко закашлялся, а затем схватился за шею, с трудом сдержав рвотный позыв.
— «Спаси меня», — закончила за него Кучики Акеми. — Что ещё я могла сделать? Кацураги-сан, вот только помогите ему, пожалуйста. Он не такой уж плохой человек, я с ним в одном университете училась. Уверена, он больше так не будет.
Что она вообще несёт? Можно подумать, я оказываю медицинскую помощь только хорошим людям. Детский сад какой-то, а не оправдания!
— Живо перечисляйте, — сказал я Итидзё, — какие ещё жалобы беспокоят? Судорог нет?
— Нет, только очень холодно, — сказал он. — Тошнит сильно… Я себе весь салон запачкал.
М-да, это ж надо додуматься заснуть в машине с заведённым двигателем на парковке прямо перед клиникой! Да ещё и в пьяном виде. Правильно говорят — прятаться нужно на самом видном месте. Тут его в итоге никто и не заметил. Повезло ещё, что Акеми дозвонилась до Итидзё. Иначе бы в машине в итоге нашли труп.
Пока что его состояние лёгкой степени тяжести, просто клиническая картина усугубляется похмельным синдромом. Значит, поломка произошла не так давно. Не успел сильно надышаться.
— Значит так, Кучики-сан, — произнёс я. — Возвращайтесь в свой