— Девяносто.
— И ты думаешь ему есть дело до этих станков? Он в гараже когда последний раз был? Лет десять назад? — продолжал «давить» я.
— Не помню. Наверное…
— Ну и прикинь, нахрена ему эти станки?
За исключением деда, Славян в семье был единственным мужчиной, отец его умер несколько лет назад, поэтому я знал что он мог спокойно решить мой вопрос ни на кого не оглядываясь. А то что мнётся как барышня, так это он цену набивает, знает что сгорело у нас всё, вот и ломается.
— Ему не нужны, а мне может понадобятся… — протянул он
— Короче, без проверки заберу всё три за четыреста пятьдесят. Приведешь в порядок, дам шестьсот. Но решай сейчас, станки нужны срочно, и кроме тебя есть ещё варианты. Что скажешь? — напустив на лицо побольше безразличия, пошёл я ва-банк.
Славян же, наверняка приготовившийся к долгим торгам, подвис.
— Не тяни, Слава, времени у меня нет. Врать не буду, там где нам предлагают станки, они дороже, но полностью готовы к работе. Даже привезут и сами подключат.
— Где это?
— Неважно. Думай резче, у тебя минута. Оголив запястье, я демонстративно посмотрел на часы, но Слава не стал артачиться.
— Согласен. Забирай за шестьсот. — согласился он.
— Думаешь рабочие?
— У деда всегда всё рабочее! — гордо задрал нос Славян.
— Хорошо раз так, — не стал я спорить, и отдав ему полторы сотни задатка, ушёл, радуясь что удалось так быстро решить хотя бы одну проблему. Теперь, если отец договорится с помещением, всё что нам останется, это перевести оборудование, докупить материалов, и приступить к работе.
Жаль связи нет. Сейчас позвонить бы ему, скоординироваться, глядишь и быстрее бы дело пошло. Я-то хоть уже и пообвыкся без телефона, но нет-нет, да и вспоминал. В такие вот, особенно напряжённые моменты. Да, все наши заказчики знают что у нас произошло, возможно даже сочувствуют, но ждать никто не будет. Предложат им другой вариант, и всё, поминай как звали. А бизнес этот очень хорош, особенно если смотреть с точки зрения предстоящей экономической тряски. Всё рухнет, ничего не останется, а гробы всё равно покупать будут, деваться потому что некуда.
Надеясь что отец уже вернулся, я забежал домой, но никого не обнаружил. Посидел немного, подождал, выпил чашку кофе, и написав записку где сообщал о договоренности по станкам, покинул квартиру. Планов немного, день не такой длинный как хотелось бы, но рассчитывал ещё деньги поменять, да заехать к парням в больницу. А то некрасиво, хоть и не особо дружим, но так, чисто по-человечески.
На остановку пошел через патринскую палатку, взял шоколада по паре батончиков, кофе растворимый, пачку чая, варенье какое-то в банке, да сигарет по пачке, — наверняка им нельзя пока, но всё равно, пусть будет. Распихав покупки по карманам, дотопал до пятака где обычно стояли такси и бомбилы. «Официалов» в этот раз не было, только копейка с помятым крылом, да белая шестерка, я на ней уже катался пару раз. Поехал на шестёрке в центр, там машину отпустил, и пешочком до ресторана дотопал. Так, на всякий случай, не палиться чтобы.
Поменял пятьсот долларов, причём когда официант вынес рубли, почти все купюры оказались полусотенные, а на мою вежливую просьбу дать помельче, он только руками развёл. Вообще мне без разницы, но был риск что реформу начнут, или как там ее называют. Это когда заморозили все вклады, и крупные купюры не принимали. Меняли в сберкассе сколько-то на человека, а с остальными что хочешь делай. Я знал что это случится, но конкретную дату не помнил, давно было, да и дела меня тогда совсем другие интересовали. В общем, настаивать не стал, взял что дали, и сев на трамвай, доехал до больницы.
— Нет, никаких посещений! — так ответила на мой робкий «запрос», решительная женщина в белом халате.
— Что, совсем никак?
— Абсолютно.
— Понял. А передачу можно им как-то передать?
— Можно, по списку сверьтесь, и в порядке очереди через окошко! — тем же командным голосом ответила женщина.
И действительно, на стене висел длинный список, но ничего кроме банки варенья не подходило. Ни кофе, ни шоколад, ни уж тем более сигареты.
— А в какой палате они лежат? — дождавшись когда строгая женщина уйдет, спросил я у молоденькой медсестрички что в окошке сидела.
— В шестой. — коротко ответила та, добавив что вся информация расположена на том же стенде что и список продуктов.
Шестая, как у классика, но не это важно, важно то что это первый этаж, а значит передать «посылочку» можно попробовать через окно. Форточки-то, по-любому открываются.
Тихонько покинув приемный покой, обошел здание — тропинка была натоптана, и едва не столкнулся носу носу с немолодой парой, мужчиной за шестьдесят, и примерно того же возраста женщиной. Оба они выглядели расстроенными, а женщина была ещё и заплаканная.
— Простите. — отошёл я в сугроб, пропуская их.
— Вы передачу хотели передать, молодой человек? — уже пройдя мимо, обернулся мужчина.
— Вроде того. — не стал скрывать я.
— Тогда вам придётся подождать минут тридцать, у больных обход сейчас, как закончится, можете попробовать.
Поблагодарив за подсказку, я вернулся обратно к крыльцу, где случайно стал свидетелем разговора этой странной парочки. Несмотря на достаточный минус, они уселись на скамейку, вместо того чтобы зайти в приёмный покой. Меня не замечали, я стоял чуть поодаль, и хотя говорили негромко, мне было прекрасно слышно. Как я понял, в этой больнице у них лежала внучка, и они обсуждали какое-то редкое и дорогое лекарство, без которого она якобы умрёт. Женщина говорила про родственников где-то на юге, но мужчина мотал головой и отвечал что у них нет денег, поэтому можно и не спрашивать. А даже если и есть, времени не хватит съездить туда и обратно. Дальше они перебирали какие-то имена, но с тем же результатом, потом обсудили продажу квартиры, и так же отмели этот вариант. И долго, и денег столько не дадут. Женщина в итоге совсем разревелась, мужчина её успокаивал, но я видел что он так же едва сдерживает слезы.
— Простите, я невольно услышал ваш разговор, сколько вам надо денег? — сам себе удивляясь, вышел я из тени.
Мужчина посмотрел на меня мутными глазами, женщина же даже головы не подняла.
— Три тысячи долларов, молодой