Любавин — вассал князя и личный телохранитель Ольги, сопровождающий её во всех поездках за пределами универа. Для чего она неизменно предварительно связывается с ним по карте. Признаться, покинуть охраняемую территорию можно не только через ворота, а он не может дежурить у неё под дверью. Но на этот случай она носит метку, а потому он всегда знает, в какой стороне и на каком расстоянии находится охраняемый объект.
— Здравствуйте, Никита Григорьевич, — ответил мне Любавин, степенно обозначив поклон кивком.
— Прошу прощения за задержку, — устраиваясь в возке напротив Ольги, произнёс я.
— Могли бы быть и порасторопней, — окинула она меня недовольным взглядом.
Вообще-то тут темно, как в заднице у негра, но в связи с вечерним временем мы оба уже задействовали «Кошачье зрение». Я вложил незначительный заряд, позволяющий видеть на пять сажен, вполне достаточно, учитывая то, что и другие пассивки нужно на себе держать. Когда уже раскачаю вместилище, чтобы разовый лимит позволял рассчитывать на большее?
— Я вот в разум не возьму, Ольга Платоновна, вы что же, всё время собираетесь со мной так себя вести? — под глухой перестук копыт и шуршание полозьев заговорил я.
— Что вас не устраивает? Все вокруг знают, что я вам благоволю, — глянула она на меня едва ли не с презрением.
— Если всё время играть на контрасте, то в какой-то момент вы можете сорваться и проявить ненужные чувства.
— Не переживайте, я, в отличие от вас, с детства обучена владеть собой.
— В этом-то я не сомневаюсь. Но вот, к примеру, будете вы уверены в том, что мы одни, и окатите меня своей хладностью, а кто-то посторонний приметит это. И как тогда быть? Ну и вообще, как при таком отношении нам оставаться супругами?
— Будьте покойны, после того как сын народится, я свой супружеский долг выполню честь по чести, — скривив губы в презрительной улыбке, произнесла она.
— Ага. То есть откроете мне доступ к телу. Это уже хорошо. Есть на что надеяться.
— А вот хамить не стоит.
— Ну так и вы себя ведите соответственно. Думаете, я вприпрыжку согласился с вами под венец идти? Да ещё и при том, что вы непраздны. Меня перед выбором поставили, либо женюсь на вас, либо на плаху козлом отпущения взойду.
— А вы из себя весь такой невинный? — съязвила она.
— Вот такой невинный, — в тон ей ответил я.
— Вы хотели убить Мишу или нет? — холодно припечатала она вопросом.
— Хотел, конечно, — признал я под её торжествующе обвиняющий взгляд и уточнил: — Но не из-за угла, а вызвать его на поединок. Он на меня не на шутку осерчал, а потому, пока жив был, нам не разойтись.
— Отчего вы так на меня смотрите? — невольно поёжившись под моим взглядом, она плотнее запахнула ворот плаща.
— К тому, чтобы вы поняли. Нам с Каменецким в этом мире было не ужиться, но и в спину его бить я не стал бы. Ну хотя бы потому, что мне тогда не жить. Слишком многие знали о том, что я ищу науськавшего на меня лихих. Наследил я так, что меня в таком убийстве измазать было проще всего. Не верите?
— Верю. Иначе ни за что не согласилась бы. Но вы всё одно желали смерти Мише и готовили его убийство. Пусть даже и в правовом поле, но умышляли против него, — процедила она сквозь зубы.
— Ольга Платоновна, а отчего вас всегда сопровождают только возница и Любавин? — решил я перевести разговор на другую тему.
— А к чему мне много охраны? Фрол Акимович витязь с восьмым рангом, у него и воинский опыт изрядный, и тварей он предостаточно упокоил. Такой защиты более чем достаточно, — соглашаясь отойти от скользкой темы, ответила она.
— Я не к тому. Вы ведь девица, а потому вам бы не помешала спутница, вот я и думаю, отчего витязь, а не поляница. Ну или хотя бы служанка при вас, чтобы помочь.
— Ни к чему мне это. Дома или в путешествии, там да, а в университете нам слуги не полагаются. Потому по Москве я только с ним и езжу.
— И что, Любавин всюду вас по Москве сопровождает?
— Разумеется. А с чего вы так любопытствуете?
— Да так, подумалось, что со служанкой вы ещё как-то смогли бы договориться, а вот с ним… Не производит он впечатление человека, который станет халатно относиться к своему долгу.
— Вы это о чём?
— Всё в толк не могу взять, если Фрол Акимович вас всё время вне стен университета и дома контролирует, то как вы с Михаилом Антоновичем умудрились…
— Никита Григорьевич, вам не кажется, что вы переступаете за границы дозволенного?
— Учитывая то, что вы вскорости станете моей женой? Н-нет, — на секунду сделав вид, что задумался, наконец пожал я плечами.
— Давайте оставим эту тему. Просто знайте, когда придёт срок, вы своё получите сполна.
— Полагаете, что меня устроит одно лишь зачатие детей? — хмыкнул я.
— Главное, что меня это устроит. Уж простите, но предаваться страсти из чувства долга я не смогу. Что же до вас, то я не стану чинить вам препятствий, если вы не заступите за рамки приличий.
— М-да. Ну вот и поговорили, — откинулся я на мягкую спинку сиденья.
Не скажу, что удовлетворён результатами этой беседы. Вообще-то, я ожидал иного. Но на выходе получил то, что получил. То есть полную неопределённость. И хоть убей, не понимаю, как мне быть дальше. Ещё и наличие ребёнка. Как мне к этому относиться? Что это вообще было и чем всё обернётся? Князь мне, конечно, ни словом не обмолвился, но он с супругой наверняка уже землю роет в поисках той, кто носит под сердцем моего ребёнка. Ну и как они поступят, когда наконец найдут её? Блин, как-то многовато вопросов при полном отсутствии ответов.
Урок фехтования прошёл в обычном режиме. Но так как голова была занята совершенно иным, насчёт чего мне сделал замечание и князь, то я сомневаюсь, что занятие принесло мне хоть какую-то пользу. Я, можно сказать, отработал механически, совершенно не подключая голову.
* * *
Резкий хлопок. И в дальнем углу летнего сада усадьбы патриарха Каменецких возникло кольцо портала.