В себя капитана привел сигнал внутренней связи. На экране появился человек, Басов не сразу узнал в нем лейтенанта Гасанова, которого он отправил на перехват десантной группы врага. Тот коротко отдал честь и доложил:
– Товарищ капитан, мы на месте! Была небольшая задержка, но все уже в порядке. Слышу возню по ту сторону, они вскрыли средний слой, сейчас возьмутся за внутренний. Разрешите продолжить выполнение боевой задачи?
– Причина задержки? – каркнул Басов.
– Толчок, вероятно, из-за работы маневровых, – ответил лейтенант, вглядываясь в глаза капитана с полопавшимися сосудами, но от вопроса удержался. – Была секундная дезориентация, но теперь все в норме.
– Ты не в курсе происходящего, Ибрагим?
– Нет… Что-то случилось, товарищ капитан? Мы подбиты? – Лейтенант Гасанов встревоженно оглянулся на своих людей, замерших за границами кадра.
– Все сложно, Ибрагим… Выполняй задачу, но постарайся взять их живыми. Хоть кого-то. Тебе ясно?
– Кристально, капитан! – отчеканил лейтенант, но во взгляде его появилась подозрительность.
– Действуй, и – живыми, понял?
Когда лейтенант исчез с экрана, Басов вытащил мокрый насквозь платок, долго и тщательно вытирал лицо. И только уже складывая его обратно в карман, он вдруг понял, какая на мостике царит непроницаемая тишина. Они все смотрели на него. С непониманием, надеждой, страхом, испуганные лица торчали над спинками кресел, люди стояли в проходах между рабочими станциями, и все ждали, что он сумеет объяснить им, что же происходит.
– Я и сам не знаю… – устало ответил на незаданный вопрос Басов. – Но что-то плохое.
***
Средний слой корпуса почти поддался, оставалось прорезать совсем немного, когда свет фонарей вдруг моргнул и стал заметно слабее. По металлу под ногами прокатилась дрожь, и бойцы едва удержались на ногах. Сержант Хомский ощутил, как подкашиваются ноги в слабом, в общем-то, поле тяготения линкора: всего ноль три жэ. Неожиданно накатила слабость, в ушах раздался тонкий противный писк, а мощное, рассчитанное на сверхвысокие нагрузки сердце на мгновение сбилось с ритма. Данные нашлемного монитора зарябили, а когда вернулись к норме, он сначала не поверил их показаниям. Отметка заряда батарей оказалась в красной зоне и медленно ползла вниз. Хомский запустил диагностику, но его окликнули по внутрикомандной связи:
– Сержант, у меня какой-то глюк в системе, батарея почти в ноль!
– Эй, и у меня! Что за хрень?! – подхватил кто-то еще, и следом за ним заговорили остальные. Испуга в голосах не было, только раздраженное удивление.
– Тихо! – оборвал Хомский. – Всем провести проверку. Скорее всего, какие-то землянские шутки.
Он дождался, когда отряд доложит о том, что сержант и так уже знал, после чего приказал:
– Не ноем! Выполняем задачу! Что в резаках? Хватит заряда?
Двое, занятые тем, что прямо сейчас вскрывали обшивку вражеского корабля, коротко доложили о том, что все идет по плану: резаки были химические и от заряда батарей почти не зависели.
– Тогда собрались! Проверить оружие, пересчитать боезапас! внутри нас уже ждут, так что больше времени не будет!
От других отрядов не было никаких сообщений, но это как раз и объяснимо: в боевых условиях в тылу врага каждый полагается на себя, и внешняя связь только повышает шанс быть обнаруженным. Они должны были высадиться все одновременно, тогда каждый отряд оттянет на себя часть защитников линкора. Корабли этого класса обычно не имеют большого количества морпехов на борту, потому что за высадку сухопутных частей отвечают другие корабли. Так что здесь должно оказаться не больше сотни бездельников, вряд ли показавших себя хоть где-то, кроме полигонов и тренажерных залов. Средняя обшивка подалась, вырезанный пласт рухнул вниз, загрохотал о внутреннюю броню, теперь об их присутствии наверняка известно всем в корабле. Они быстро, но без лишней суетливости спустились в открывшееся пространство, освещая дорогу нашлемными фонарями. Хомский приложил перчатку боевого скафандра к металлу и включил акустические сенсоры. С той стороны было тихо, не звучала даже тревога. Нужно действовать быстрее! Еще быстрее!
Под верхней платиной открылось переплетение кабелей и трубок, уложенных между ребер жесткости. Рядовой Иванчек оттолкнул десантника с горелкой, вцепился бронированными перчатками в пучки стянутых между собой проводов и дернул, резко распрямившись. Затрещало, кабели лопались с глухим звуком, десантников осыпало искрами, но автоматика шлемов успела отреагировать, снизив яркость вспышки. Иванчек вскинул руки, потряс зажатыми в них обрывками, но его быстро оттеснили в сторону, снова зашипела горелка.
В щели уже было видно слабый после пламени резака свет. Сержант замер, согнувшись, он вслушивался в звуки корабля, стараясь определить, что же происходит внутри. Их уже должны были заметить, а значит – стянуть к месту прорыва пехотинцев. Но ни грохота шагов, ни голосов снизу не доносилось… Вот оно! В щели неосторожно мелькнул ствол карабина: земляне были там, просто успели затаиться. Словно почувствовав, что его заметили, пехотинец исчез из виду, и сержант различил удаляющиеся негромкие шаги.
– Всем приготовиться! – скомандовал Хомский, вскидывая укороченную винтовку, до этого момента болтавшуюся на груди. – Переключиться на электроразрядные!
Электроразрядные безгильзовые патроны предназначались специально для боя с бронированным противником во внутренних помещениях корабля. Они не пробивали обшивку стен и не могли повредить проходящие внутри коммуникации. Когда броневая плита рухнула внутрь, следом за ней полетели сразу три энергогранаты, в открывшемся внизу коридоре грохнули разряды, и первая четверка бросилась внутрь. Они падали на пол плашмя, боевые скафандры компенсировали удар, и без того слабый в притяжении корабля. Ощетинившись стволами, они взяли под прицел оба конца коридора, в котором никого не оказалось. Хомский спрыгнул в прожженую дыру, за ним следовала его тройка.
– Брандхорст! Со своими туда. Экипаж запираешь по каютам, огонь только по морякам. Действуй.
– Принял, сержант! – капрал знаками приказал своим выдвигаться, они рассредоточились по сторонам коридора, двигались они почти без шума.
– Остальные за мной, – не опуская карабина, Хомский пошагал в противоположном направлении, команда потянулась за ним.
Что-то было не так. По ним уже должны были открыть огонь, из-за каждого угла, из-за