— Дьявол их знает. Но да, странно. Ни одного мертвого краснокожего вокруг и рана в затылке…
Тело аптекаря унесли, я поднял револьвер. Положил на стол. Кузнец, ткнул пальцем в барабан.
— Гляди, — Брайан дыхнул на меня табачным запахом. — Это не просто револьвер. Это два ствола в одном.
Я перевернул оружие, ощутив холод стальной вороненой рамки. Верхний граненый ствол упирался в край стола. Ниже, под ним торчал второй, гладкий, явно большего, чем верхний калибра.
— Верхний, обычный нарезной, правда патрон редкий — европейский, полдюйма — кузнец щелкнул по стволу ногтем, заставив метал звенеть
— Нижний — 20ый охотничий калибр, для тех кто любит поближе познакомится. Револьвер полковника Ле-Ма, переверни.
На верхней грани ствола было выбито «COLONEL LE MAT PATENT».
— У конфедератов были такие капсюльные, но эта модель посовременнее, под центробойные патроны. Заряжается почти так же как кольт — откидываешь шторку выбиваешь гильзы по одной и заряжаешь патроны. Центральный ствол чуть хитрее — взводишь курок, за ним поворотная дверца с бойком, по которому бьет курок, если переключить вот этот рычаг.
Я прицелился в воображаемую мишень, почуствовав как рукоять орехового дерева ложится ложится в ладонь. На не вырезаны инициалы «J. L.» — чьи то судьбы застывшие в дереве.
— Шомпол-экстрактор справа как у кольта, только приделан к нижнему стволу. Кузнец указал мне деталь деталь на корпусе, которую я откинул и проверил работу экстрактора, извлекая по очереди аж целых 9ть патронов. Барабан был необычной формы каждая камора рельефно очерчена, как будто он был спаян из большого числа обрезков трубок.
Кольцо под револьверный шнур «нетеряйку» оказалось необычно вделанным в нижнюю часть рамки под барабаном. Затейливо!
Я провернул барабан, слушая четкие щелчки механизма. Курок взвел с глухим скрипом — пружины, должно быть, видели не одну войну.
— Весит как топор, — пробормотал я. — Нижнем стволом как стрелять?
— Вот тут посмотри — кузнец ткнул пальцем в револьвер — Чтобы выстрелить дробью, нижнюю половину передней части курка отводят пальцем вниз, для стрельбы пулями её возвращают вверх в исходное положение.
— Хитро.
— Зато бьет как пушка, — кузнец хлопнул меня по плечу. — Хочешь, заряжу?
Я покачал головой. В его глазах мелькнуло понимание — это оружие не для стрельбы по мишеням. Оно пахло дымом, кровью и прахом тех, кто когда-то держал его в руках.
— Бери, — он сунул револьвер мне в руки. — Аптекарю уже не нужно
Кочевряжиться не стал. Такой ствол дорого стоит!
Час спустя мы валились от усталости, но мэр гнал дальше. И снова сюрприз!! Нам досталось тушить дом судьи. Тоже двухэтажный, как и аптека.
Мы снова образовали цепь: Альберт подавал вёдра, кузнец и Ли поливали крышу, я и Томми-Росомаха ломали баграми горящие ставни. Сильно заняться здание не успело, как и аптеку, потушили быстро.
А я заодно нашел нужный угол, осмотрел его. Буду рыть ночью. Благо пожары в городе сошли на нет и нас распустили отдыхать.
* * *
Солнце садилось, окрашивая уцелевшие стены салуна в цвет ржавого железа. Ветер гнал по улице пепел и почему-то обрывки газет.
Дверь скрипнула, выпустив струю теплого воздуха, пропитанного запахом жареной картошки и виски.
— Живой? — Мейбл стояла за стойкой, с самокруткой в уголке губ, на фартуке было свежее пятно вина или чего-то похожего.
— Не совсем, — я попытался вытереть сажу с лица, сел за стойку
Барменша подняла бровь, достала из-под стойки бутылку виски и два бокала.
— Ты весь как черт из преисподней, — сказала она, наливая. — И пахнешь, как пожарная команда. Тушили?
— Сразу как банноков прогнали. Считай весь день
Я глотнул виски, чувствуя, как огонь растекается по грудной клетке, выжигая память о дыме.
— А ты как всегда стоишь за стойкой, будто ничего и не было.
— О, было, — она усмехнулась, указывая самокруткой на заколоченное окно. — Банноки заглядывали. Один даже попытался станцевать на столе.
— И?
— Заряд картечи в живот. Ужинать будешь?
— Не откажусь. Но сначала проверю Звездочку и вымоюсь.
* * *
В конюшне Джозайя, черный как смоль, копался в стойле. На его шее болталось штук пять ожерельев из когтей и зубов — баннокские безделушки.
Звездочка была в порядке, фыркнула, узнавая меня.
— Не обирал трупы, надеюсь? — спросил я, гладя её гриву.
Негр обернулся, сверкнув белками.
— Мертвым украшения не нужны, — ответил он, потрогая коготь медведя на своей груди. — А живым… — он кивнул на мой «аптекарский» револьвер. — Вам вижу, мистер Уайт, тоже есть что повесить на себя.
— Да, хорошая игрушка. Особенно картечница
Негр почесался, вытащил из кармана черный камень на кожаном шнурке.
— Шаманский. Говорят, защищает от огня.
Я взял камень в руки, повертел его. Похож на черный турмалин. Пустышка.
— Шаман мертв?
— Теперь да. Его ранило в спину, заполз под повозку. Там я его и нашел.
— Добил?
— Само собой!
Я взял амулет. Камень был теплым.
— Так ты значит, шамана банноков обобрал?
Джозайя промолчал, хитро улыбнувшись.
— Воду натаскаешь? В бочку у задней стены.
— За монету?
— За то, что я защищал тебя и жителей этого города.
Негр тяжело вздохнул, но пошел к колодцу.
* * *
Бочка, полузакопанная в земле, еще помнила дождевую воду. Джозайя вылил в неё последнее ведро, брызги попали на сапоги.
— Холодная, — предупредил он.
— Лучше чем кровь на коже.
Я скинул рубаху, увидел в отражении воды синяки и царапины. Шрам от пули «судейских» на плече был свежим, розовым. Он сразу заныл. Я окунул голову, вскрикнул от холода. Потом схватил кусок серого мыла, который принес негр.
— Вы, мистер, чистюля, — сказал Джозайя, наблюдая, как я отмываюсь.
Черт, как же не хватает нормальной бани с веником! Может соорудить?
— А ты вонь любишь?
— Люблю, когда враги чуют меня за версту.
Я разделся, залез целиком в бочку. Ох, как холодно! Я быстро вымылся, негр принес мне полотенце — жесткое, как наждак. Пока я вытирался, он разглядывал мой шрам, о чем то размышлял.
— Возьмите меня к себе слугой, — произнес неожиданно Джозайя
Я растерялся.
— Да у меня и денег то нет тебе платить…
— Сейчас нет,