— Подождите! — крикнул я Беллам, сбегал в дом за пижонским Кольтом Торнтона. Вынес его в кобуре, протянул Эмми:
— Возьми! Отличный револьвер, он тебя не подведет
Девушка наклонилась, не стесняясь отца, поцеловала меня в губы!
— Я буду все время о тебе думать! Не забывай меня
— Фронтьер стрит дом семь — Бадди подъехал ко мне, понизил голос — Запиши на всякий случай адрес. Если решишь уехать — будем ждать тебя в Шайене
Фермер тронул своего жеребца шпорами, кавалькада лошадей поскакала в сторону открытых ворот. Все, что я успел заметить в поднявшейся пыли — прощальный взмах рукой Эмми.
* * *
Пустота ранчо давила на плечи тяжелее свинца. Я прошелся по опустевшим комнатам, прислушиваясь к скрипу половиц под сапогами. В гостиной еще витал запах Эмми — смесь полыни и лаванды. На кухонном столе осталась забытая кружка с засохшим чайным настоем. Так! Возьми себя в руки, тряпка!
Первым делом отправился к Звездочке. Конюшня встретила запахом сена и теплым дыханием кобылы. Лошадь встрепенулась, ткнулась мордой в ладонь, выпрашивая угощение.
— Голодная, моя красавица? — Я вытащил из кармана соленый сухарик, припасенный еще Эмми. Лошадь аккуратно взяла лакомство губами, задумчиво жуя. Ее шерсть потеряла блеск за время скитаний. Взял щетку, принялся вычесывать спутанную гриву. Звездочка фыркала, брыкалась, но постепенно успокоилась, подставив бока.
— Вот так, подруга. Теперь ты тут главная, — пробормотал я, проверяя подковы. Одна болталась — пришлось подбить вышедшие гвозди молотком. Звук ударов разносился по конюшне, словно барабанная дробь в пустом зале.
Потом вспомнил про ожерелье. Вышел к воротам, перебирая в пальцах медвежьи когти. Прямо четки какие-то. Привязал шнур к верхней перекладине, чтобы амулет болтался на ветру. Солнце блеснуло на резьбе, и на миг показалось, будто тень промелькнула за холмом. Вождь Текумсех? Или просто койот? Плечо ныло, напоминая о ране. Плюнул, вернулся в дом.
В кладовой нашел солонину — жесткую, как камень. Пришлось отпилить ножом пласт, замочить в воде. Пока мясо отмокало, растопил камин. Сухие дрова взял из запасов Бадди. Огонь зашипел, вылизывая поленья языками. Я сел на корточки, грея ладони. Пламя метались, словно пытались сбежать из камина.
Солонина, пропитавшись водой, все равно напоминала подошву. Обвалял ее в муке, сходил на ледник, взял масла. Бросил все на сковороду. Жир зашипел, запах дыма смешался с ароматом черствого хлеба, который я разогрел на углях.
Из погреба притащил банку бобов — фирменный рецепт Бадди. Открыл, сморщился: пересоленная гуща ударила в нос. Но голод заставил наложить полную тарелку. На кухне в серванте стояла бутылка «Шато Сите». Один в один та самая, что мы пили в первый раз.
Пробка поддалась со скрипом. Вино пахло дубом и ягодами. Налил в жестяную кружку — хрусталя у Беллов просто не было. Первый глоток пролетел незамеченным, зато второй сгладил горечь мяса.
Ночь опустилась быстро. Я забрался на чердак, откинул люк в крыше. Звезды здесь были ярче, чем в России — будто кто-то рассыпал алмазы по черному бархату. Где-то далеко завыл койот. Звездочка ответила тихим ржанием. Прислушался: не слышно топота копыт, криков. Только ветер шелестел ожерельем на воротах, напевая забытую песню прерий.
Спустился вниз, проверил замки. Кольт положил под подушку, хотя верил — амулет банноков отпугнет чужих. Перед сном достал из сундука письмо Пинкертона. Маргарет Корбетт смотрела с фотокарточки надменным взглядом. Или мне так только казалось?
— Где ты сейчас? — пробормотал я, проводя пальцем по желтеющей бумаге. — И кому ты нужнее — мне или твоему дяде?
Укрылся одеялом, пахнущим Эмми. Сон не шел. В ушах звенела тишина. Даже мыши, обычно шуршавшие за стенами, затаились. Лишь часы Бадди отсчитывали секунды мерным тиканьем.
— Нина, — прошептал я в темноту. Но ее лицо уже растворялось, уступая место рыжим волосам и голубым глазам.
Камин догорал, оставляя угли. Я долго ворочался, но потом все-таки заснул.
Глава 6
Утро началось с тревоги. Следы у ворот ранчо были свежими — десяток лошадей, может больше. Копыта втоптали в грязь узор, словно кто-то выписывал руны. Я присел, трогая пальцем отпечаток: края четкие, земля еще влажная. Ночные гости. Банноки? Или люди судьи Дауни? Звездочка нервно била копытом у конюшни, чуя опасность.
Если бы это были «судейские», то бы не ушли так просто. Значит, краснокожие.
— Спокойно, девочка, — бросил я лошади горсть овса, чтобы отвлечь. Сам крутанул вычещенный Кольт, засунул его в кобуру. Снял повязку с шеи, подвигал правой рукой. Хорошо, что пуля прошла вскользь и не ударила в кость. Рука уже двигалась вполне привычно, боль практически не беспокоила.
Я снял ожерелье Текумсеха с ворот, обмотал вокруг запястья. Когти царапали кожу, напоминая: «Ты не здешний!». Осталось только заседлать лошадь и запереть ранчо.
* * *
Дорога в Джексон Хоул пролегла через высохшее русло реки. Звездочка шла шагом, уши прижаты — чуяла то же, что и я. Воздух пах гарью. На горизонте, над городом, висела серая пелена. Не тучи — дым.
Первая баррикада встретила меня на въезде в город. Повозка, перевернутая на бок, обложенная мешками с песком. За ней — трое ополченцев с винчестерами. Один, подросток лет шестнадцати, дрожал так, что ствол его ружья танцевал в воздухе.
— Стой! — крикнул седой бородач в выцветшей куртке. — Куда прешь?
Я огляделся. На окраине дымился обгоревший дом, в нем засело сразу несколько стрел. Но остальные постройки были целыми и невредимыми.
— К шерифу, — ответил я, подняв пустые руки вверх.
— А ты кто такой?
— Итон Уайт. Спросите Мак-Кинли — он знает.
Бородач хмыкнул — Ааа, ганфайтер!
Потом кивнул подростку:
— Беги, предупреди шерифа.
Пока ждали, осмотрел укрепления. Город превратился в крепость: окна домов заколочены досками, на крышах — бойницы из мешков. На перекрестке высилась импровизированное «БМП»— повозка, закрытая щитами. Между ними торчал ствол гатлинга. *Неплохо для захолустья*, — подумал я.
Шериф появился через десять минут. Его «печеное» лицо было серым от усталости, глаза ввалились. Увидев меня, он резко остановился, рука легла на кобуру.
— Джон Доу, — процедил он. — Или Уайт? Или как там тебя, врун?
— Можете звать меня «Тот, кто прикончил Блейка», — ухмыльнулся я. — Слышал, судья до сих пор ищет его убийцу? Правда, уже в гораздо меньшем составе. Кстати, вы мне еще должны двести долларов за