– Кто здесь? – Илье вдруг показалось, что рядом с ним кто-то стоит. – Кто вы? – Чувство невероятности происходящего овладело им.
– Гусеница. – Раздался нечеловеческий голос, отчего у Ильи зашевелись на голове волосы. – Я спасла тебя, дважды… И теперь ты мне должен…
– Нет… – еле слышно прошептал Илья. – Нет… Нет…
– Да… Да… Да… – словно передразнивая его произнес голос. – Да!
Перед внутренним взором Ильи почему-то всплыли цветы из картины. Он выглядели как настоящие настолько, что Илья невольно потянулся к ним:
– Не-е-ет! – Завопил нечеловеческий голос. – Ты мой! Ты мне должен! – Голос нарастал, превращаясь в визг, отчего в висках Илья словно застучали молоточки. В глазах появилось что-то белое. – Не-е-ет… – крик гусеницы медленно затухал, и в такт с учащающимся ударами в висках, белизна, в глазах стремительно нарастая, взорвавшись ослепительно белым светом, сопровождаемая гулким звуком порвавшейся гигантской струны…
Илья очнулся, и первое что почувствовал это то, как чешутся руки. Они оказались перевязанными, а в правую еще тянулась капельница:
– Он очнулся! – Раздался над головой женский голос. Илья, скосив глаза, успел, заметит белый халат, выскользнувший за дверь, в которую тут же хлынули люди:
– Илья! – Седой отец, выглядевший постаревшим, чем обычно, сжал его пальцы. – Ильюшенька, – мама, схватила другую руку, Илья почувствовал влагу от ее носового платка. – Илья, Ильюха… – Кирилл с Вадимом выглядели несколько растерянными во все глаза, разглядывая Илью. – Прошу всех выйти! – Доктор в белом халате непреклонно указывал на дверь. – Господа он очнулся и жив, теперь все будет хорошо… Ну же…
– Мы в коридоре! – Выкрикнул отец и все вышли, кроме доктора и мужчины в темном костюме с папкой в руке.
– Господин Харитонов? – Мужчина сел на стул возле кровати.
– Следователь Смирнов? – Спросил его Илья.
– Откуда вы знаете? – Брови следователя поднялись холмиком.
– Гусеница сказала… – честно ответил Илья.
– Прошу вас господин следователь… – доктор подтолкнул мужчину в плечо, – зайдете потом… пациент, еще плохо себя чувствует…
– Хорошо… – следователь поднялся со стула.
– Вы зайдете еще… – улыбнулся ему вслед Илья.
Следователь с доктором вышли, но Илья услышал их разговор за дверью:
– Надо подождать…
– Сколько доктор?
– Никто не знает… Вы поймите господин следователь он же практически умер… У него три ножевых проникающих… черепно-мозговая… Я не понимаю как он вообще очнулся… Это невозможно…
– Хорошо доктор, как только ваш пациент сможет говорить, сообщите сразу…
***
Неделю спустя Илью выписали. Что оказалось очередным шоком для доктора. По его мнению, Илье лежать и лежать еще, но анализы говорили обратное. Раны затянулись, гематомы на голове исчезли, даже на носу не осталось никаких отметин. Но до выписки Илья успел пообщаться со следователем, который рассказал ему банальнейшую историю. Крест двоюродный брат Бориса, после освобождения приехал к нему в надежде на финансовую помощь, но оказалось что тот сам на мели, без работы и к тому же пьющий. После приглашения Ильи Борис без задней мысли поведал о новой работе своему двоюродному брату и тот с подельниками решили просто напасть и ограбить, как они думали богатого терпилу. Но все вышло иначе, клиент оказался прытким смог убежать, да еще и нашел их потом, вот и решили они избавиться от него.
– Повезло тебе парень… – сказал следователь на прощанье. – Серьезно… Здесь не каждый опытный спец сможет выстоять, а тебе удалось… Удачливый ты…
Сейчас же после выписки Илья заехав к родителям, и оттуда позвонил Кириллу с Вадимом. Выслушав их восторженный отчет о работе их суши магазина, сообщил что едет. Но прежде заехал домой за картинами:
– Не знаю кто ты Тен Кун но спасибо тебе… – Илья погладил обе картины. – Надеюсь, твоя жизнь сложилась хорошо…
Час спустя он уже выруливал с трассы на обочину возле суши-магазина. Уже издали Илья увидел их новую вывеску со сверкающими светодиодными огнями названием «Суши – старший мастер».
– … а удача награда за сме-е-елось… – допел Илья, глуша двигатель. Выйдя из машины, остановился перед вывеской. Задрав голову, нашел снизу вывески маленькую зеленую улыбающуюся гусеницу. Так он попросил Кирилла, сказав, что это вроде извинений Вадиму:
– Я вернул тебе долг… – прошептал Илья улыбающейся гусенице. – Теперь мы в расчете…
Войдя в магазин, Илья восхищенно замер, ребята в его отсутствие постарались великолепно, все блестело, и выглядело действительно по-восточному. Сами же оба директора стояли возле стойки и о чем-то разговаривали с Лисицыным, заметив Илью, все трое повернулись к нему. Илья улыбнувшись, шагнул к ребятам:
– Я пришел…
Эпилог.
«Чикаго-трибюн», 25 августа 1965 года.
«Тело, найденное в реке три дня назад, принадлежит специальному агенту ФБР мистеру Дж. Чану из центрального представительства в Нью-Йорке. В ФБР отказались прокомментировать причину гибели мистера Чана, заявив, что дело, которое вел их погибший коллега, разглашению не подлежит. Однако как удалось выяснить нашим корреспондентам, были свидетели, которые видели, как из проходящего по мосту пассажирского поезда выпало двое. Кто был второй, в ФБР оказались комментировать, сославшись на секретность, но масштабы проведенными ими поисковой операции, в результате которой так и не было найдено второе тело, говорят сами за себя. Видимо это один из эпизодов «охоты на ведьм» борьбы с мифическим коммунистическим нашествием в Америку. Такая закрытость дает всем нам пищу для размышления, а за что собственно платят деньги налогоплательщики? Губернатору следовало бы больше уделять времени этому вопросу и быть может вынести на слушания в сенате вопрос о контроле, за финансовыми затратами ФБР…»
***
Шестое тысячелетие до нашей эры. Розлив рек Хуанхэ и Вэйхэ. Поселение Лаогуаньтай.
В небольшом поселении окруженным рвом, возле небольшого жилища группа людей с одинаковыми чертами лица, выдающих в них родственные связи, проводили похоронный обряд. Их младший десятилетний сын умер от странной болезни сопровождаемой горячкой, и теперь его тело лежало в триподе, а они прощались с его духом.
Их сын очень любил жизнь, любознательный он хотел, как и многие в их поселке стать гончаром. Еще неумело повторяя за взрослыми, он лепил для дома небольшую утварь, но больше всего ему нравилось лепить украшения. Именно он, пытаясь разукрасить посуду, вылепил из белой глины, придуманные им узоры в виде цветов. Некоторые посмеялись, они строго следовали традициям не допускающих подобных вольностей, однако родители не запрещали их сыну пробовать что-то новое. Теперь после смерти его положили в разукрашенный им же трипод…
Его оставили на ночь открытым, чтобы душа их сына могла найти себе новое пристанище, а сегодня его тело предстояло предать земле. Женщина и двое