Сделав усилие, Лю отлип от ограды, и, прихрамывая, двинулся вдоль нее на Север. Услышав за спиной, захлопнувшуюся дверь машины, Лю обернулся, проводив глазами удаляющийся фургон, наткнулся взглядом на Статую Свободы. Из Чайнатауна символ свободы был виден с Юга, сейчас же он переместился Запад. Покрутив головой, Лю вдруг понял, что он совершенно не знает этих мест. Все известные ему высотные здания основные ориентира Манхэттена в туманной дымке угадывались на Севере, но несколько западнее, чем привык их видеть Лю
«Бруклин, – осенило Лю, – я в Бруклине…», – словно в подтверждение его догадке самое высокое здание Бруклина башня Вильямсбургского сберегательного банка, словно указующий перст, возвышаясь над всем районом, оказалось южнее своего обычного места. Вновь посмотрев по сторонам в поисках названия улицы, Лю прочел на табличке одного из зданий: «114, Клинтон-авеню, Порт Грин».
– Нужно идти… – тяжело вздохнул Лю. Денег с собой у него не было, а значит, предстоял обратный путь назад в Манхэттен, пешком…
Названия улицы в этой части города были совершенно незнакомы, не запоминая их оставляя одна за другой за спиной, Лю шел по наземным ориентирам ветки метро. Судя по пустырям в северной части этих места, район был не так популярен среди жителей Бруклина и Лю старался идти как можно быстрее, не раз проходя мимо заброшенных домов. Только дойдя до городского парка, Лю стали встречаться более обжитые места. Пройдя еще несколько улиц Лю, наконец, дошел до транспортной развязки, ведущей к Манхэттенскому мосту.
Вид Ист-ривер с почти пятидесятиметровой высоты захватывал дух, влажность и свежий ветерок подбодрили Лю и помогли преодолеть чуть более двухкилометровый отрезок моста. Дойдя до пересечения уже знакомых улиц, Канал и Бауэри стрит через двести метров Лю оказался на «родной» Мотт-стрит.
Кондитерская господина Суна оказалась закрытой, Лю пришлось, обойти здание, где располагался запасной выход. Но на стук никто не ответил, Лю приложив ухо у двери, прислушался. Некоторое время ничего не было слышно, Лю постучал еще раз, внутри кондитерской что-то хлопнуло, раздались тяжелые шаги, затем дверь наполовину приоткрылась:
– Господин Сун, – Лю поклонился, – простите…
Что еще сказать человеку потерявшего сына Лю не знал, никакие слова сочувствия, и поддержки не смогут заменить этой тяжелой утраты. Как бы Лю самому не было плохо, он понимал, что его страдания ни идут в сравнение с горем старого кондитера:
– Я не виноват… – глаза Лю покрылись влагой, ему было крайне жаль, что так получилось, что Ронни погиб хоть и не из-за него, но наверняка все было бы по другому расскажи он старому кондитеру про постоянные отлучки его младшего сына… – Простите… – повторил Лю. Он чувствовал, что долго не продержится, почти три час пути отняли у него слишком много сил, которых и так после недельного заключения было крайне мало. – Мне некуда идти…
– Возьми… – старый Сун, протянул Лю ключ от его квартирки. – Мегги там прибралась… после тех… – старый кондитер судорожно стиснул зубы, от чего его шрамы особенно четко выделились на осунувшемся и побелевшем лице. Ему тяжело давалась его привычная выдержка. – Я зайду утром…
Лю с благодарность поклонился, выпрямился он уже перед закрытой дверью.
Его временное жилье действительно выглядела чистой и убранной, супруга господина Суна знала свое дело, руководя небольшим штатом из четырех горничных. Лю, готовый тут же рухнуть на диванчик, пересилил себя, и заглянул таки в узкий коридорчик. Как он и предполагал, никакого пакета там не оказалось…
Уснул Лю на циновке, на кухне, сил дойти в комнату у него уже не оставалось, последнее, что попалась ему на глаза, прежде чем впасть в забытьи – обросший мхом треножный сосуд, словно настоящий висел на стене…
Господин Сун пришел не утром, а только днем. Постаревший на десять лет и так уже пожилой человек сейчас он выглядел совсем стариком. Лю к этому времени только-только проснувшийся почувствовал сильный голод и принесенная старым кондитером еда была как нельзя кстати. Чувствуя себе не в своей тарелке под невидящим взглядом господина Суна, Лю практически не жуя, кое-как проглотил еще теплую лапшу. Старый же кондитер казалось, что ничего не замечает вокруг, и его слова были словно оправданьем перед самим собой:
– Занятый делами я упустил Ронни. Еще год назад он обещал мне что покончил с этими знакомыми… Думал, что он взялся за ум, а он, оказывается, опять влип во что-то нехорошее… Эти федералы Спотисвуд и Стендиш из бюро по наркотикам считали что Ронни курьер… Из Сан-Франциско в Нью-Йорк хиппи привозился ЛСД и уже отсюда курьерами его развозили по заказчикам. Ронни с его девушками, я то же подумал что он вновь взялся за старое… агентство по борьбе с наркотиками следило за ним готовясь взять с поличным, однако оказалось что за Ронии еще следят из ФБР и тот пакет который они искали у него это какие-то похищенные секретные документы, а не наркотики… Этот мистер Чан их агент и ведет это дело…
– Я не знал…– опустил голову Лю, – простите меня господин Сун…
– Ну ладно… – глаза старого кондитера на глаза стали наливаться силой. Казалось бы, что слова Лю вывели его из какого-то транса. Вскоре перед ним уже сидел знакомый ему подтянутый военный, каким Лю его впервые увидел: – Ты здесь ни, причем… – господин Сун внимательно смотрел на своего работника, – но тебе нужно уходить… Они не дадут, никому покоя…
– А как же вы? – Встрепенулся Лю, мысль, что он может бросить этих людей, которые дали ему здесь на новом месте все, была ему неприятна. – Я готов работать вместо Ронни… Простите… – Лю показалось что он невольно задел за больное место господина Суна.
– Тао уже уехал на новое место… – покачал головой старый кондитер. – Вскоре и мы поедет…
– Но… – попытался, возразит Лю, сказать, что может помочь им, но господин Сун остановил его:
– Но не думаю что они и там не оставят нас без внимания… У них длинный руки… Лю… – господин Сун вынул из кармана сложенные купюры. – Твой дядя Хао хороший был человек… Но сейчас здесь тебе нельзя оставаться…
Упоминание дяди в купе с выразительным взглядом строго кондитера заставило насторожиться Лю. Молча, взяв протянутые ему деньги, Лю развернул их, внутри оказался клочок бумаги с надписью: «Сан-Франциско, Альберт-стрит, 37, Гао Мин»
Господин Сун вынул из кармана трубку, чиркнул спичку, посмотрел на клочок бумаги. Лю никогда еще не видевший старого кондитера курящим спохватился, протянул записку, которая