***
Утром следующего дня Михаил проснулся позже обычного. Не дав себе с вечера мысленную установку, в итоге проспал практически до полудня, встав усталым и совершенно разбитым. Засидевшись за компьютером далеко за полночь в бесплодных поисках, Михаил, пришел к неутешительному для себя выводу, что совсем не знал своего отца. С его слов Михаил знал, что он работал за городом на механическом станкостроительном заводе, но оказалось этот завод давно банкрот и перепрофилирован для мелкосерийного производства каких-то там бытовых принадлежностей. Станки завод уже лет двадцать как не выпускал. Но ему–то Михаилу всегда было не интересны все эти промышленные, и около заводские новости, которыми делился с ним отец. Михаил всегда видел себя программистом, и все свое время тратил только в этом направление. Только после смерти отца он понял, что из его жизни ушел тот, на кого всегда можно было положиться. Отец никогда не обманывал и не подводил его. Он щепетильно выполнял все что обещал, не то, что Михаил, который всегда забывал про свои обещания и постоянно куда-то опаздывал…
Само копание Михаила прервал телефонный звонок. Михаил не сразу понял, что звонит обычный стационарный телефон, который почему-то отец не хотел отключать:
«Так, на всякий случай», – отшучивался он и исправно платил за услуги связи.
– Слушаю, – произнес Михаил, приставив трубку к уху.
– Квартира Стропилиных? – Поинтересовался в трубке уверенный и серьезный голос. Михаил внутренне сжался. Таким тоном обычно говорят представители органов:
– Да, – осторожно произнес он, подумав, что это полиция, но ошибся:
– Вас беспокоят из военкомата, с кем говорю?
– Стропилин Михаил, – обреченно произнес Михаил. Он моментально подумал, что через год после окончания университета наступит его очередь отдать долг государству. Так это обычно говорил отец.
– Кем приходитесь Стропилину Павлу Ивановичу?
– Его сын.
– Вам следует приехать в центральный военкомат, забрать документы вашего отца. Не забудьте прихватить с собой свой паспорт…
– А что… – Михаил хотел, спросить, о каких документах идет речь, ведь отец по возрасту давно должен быть снят с военного учета, но абонент отключился, и в трубке раздавались только прерывистые гудки.
В военкомат Михаил собрался идти сразу же. Второпях оделся, и, прихватив свой дорожный рюкзак, выскочил из квартиры. Даже не думая о городском общественном транспорте побежал. Пока бежал, прокрутил в голове вчерашние поиски. Вернее историю старого кладбища. Перед тем как идти туда еще раз Михаил решил узнать про кладбище все возможную информацию. В итоге узнал, что погост закрыт для погребений аж в 1975 году! Такое совпадение Михаилу показалось странным, и для выяснения подробностей он скачал книгу местного историка, откуда узнал, что кладбище появилось сразу после войны, когда еще никакого ботанического сада в помине не было. И преимущественно хоронились на нем жители близлежащей деревни Зырянка и поселения со странным названием «Двадцать первый километр».
В нынешнее время деревни уже давно не было. Лет сорок назад она вошла в состав города, полностью растворившись в нем. Что касается поселения – Михаил оказывается, уже был на его единственной улице, когда доставлял второй заказ. Это бы те дома частного сектора отделенных от современных многоэтажных застроек широким оврагом, через который Михаил перепрыгнул, когда убегал с кладбища. И называлась эта улица Липовая…
В размышлениях время пролетело быстро и минут через тридцать, Михаил добежал до огороженной кирпичной оградой территории центрального городского военкомата. Пройдя через калитку на воротах, Михаил вошел в подъезд двухэтажного серого здания. На посту где за стеклом сидел дежурный, Михаил предъявил паспорт, и прапорщик, переписав данные в журнал, кому-то позвонил по внутренней связи:
– Стропилин? – Моложавый майор появился за спиной прапорщика, словно там стоял и ждал все время. Михаил кивнул и майор, дождавшись, когда прапорщик разблокирует турникет, повел Михаила за собой. – Присаживайтесь, – указал он на стул возле стола в кабинете, куда он вошли, – распишитесь… – он пододвинул Михаилу какие-то бланки, среди которых выделялась одна с официальной государственной атрибутикой.
– Что это? – Спросил Михаил, прочитав название: «Обязательство о неразглашении»
– Особенности работы вашего покойного отца, – непонятно ответил майор.
– В смысле? – Удивленно спросил Михаил. – Он же работал на станкостроительном заводе.
Произнеся это, Михаил мысленно скривился. Он еще не до конца осознал, что отец говорил ему не правду.
– После смерти вашего отца часть рассекреченных и малозначимых документов передаются его ближайшим родственникам, – непонятно объяснил майор, – это формальность, – сухо добавил он. – Распишитесь. Без этого я не смогу отдать вам его бумаги.
На столе перед ним лежал большой бумажный конверт, с сургучной печатью. Михаил видел такие только в кино про войну. Взяв предложенную майором ручку, Михаил подписал эти несколько листков. Майор, придирчиво осмотрев каждую подпись, затем убрал листы в папку, а конверт положил перед Михаилом:
– Теперь это ваше.
Уже на улице за воротами военкомата, Михаил, не выдержав, вскрыл конверт. Бумаги, бывшие в нем, смотреть не стал, а вынул тонкую стопку черно-белых фотографий. И с каждой на него глядели его отец и его мама! Обоих он узнал сразу, отца – так как был вылитой его копией, а маму – по ее характерному наклону головы. Оба молодые, в военной форме без знаков различия они стояли, держась за руки, и весело улыбались. И на каждой фотографии фоном им служил поезд. Где часть его, где несколько вагонов, а где три тепловоза стоящие друг за другом. Михаил засмотрелся на своих родителей, куча вопросов родилось в его голове, поэтому он не сразу обратил внимание на надпись на обороте фотографий. А когда прочитал, вопросов стало гораздо больше:
«Состав ноль», – было выведено почерком отца на каждой фотографии, – «15Ж61. «Молодец».
Глава 05. События прошлого
Путь домой у Михаила занял гораздо меньше времени. Увесистый конверт оттягивал его рюкзак, и ему не терпелось поскорее ознакомиться с его содержанием. Фотографии только усилили недоумение Михаила. Оказывается, отец был военнослужащим, а он этого даже и не знал!
«А мама? Они вдвоем возле поезда такие молодые и улыбающиеся. – Михаил словно воочию