– Чо? – нахмурив брови, спросил небритый. – Чо за лажа?
– Вы не попросите Наталью подойти? – говорил я напористо и без остановки, стараясь максимально загрузить его информацией. – Ее нет на работе… – сообщил я, подумав, что вряд ли этот тип пойдет к ней в школу. – Быть может, есть еще место, где она, может быть? Вы не знаете?
– Сява, – раздался из квартиры тяжелый и грубый голос. – Тащи его сюда!
Дверь моментально раскрылась шире и небритый высунув волосатую руку, схватил меня, больно стиснув за плечо и одним рывком встащил в квартиру.
– Дверь закрой, – услышал я тот же голос, перед тем как потерять сознание.
Очнулся я, лежа, свернувшись калачиком на кухне. Все тело ломило, а в голове стоял звон. Во рту же чувствовался солоноватый привкус крови. Я слегка пошевелился и понял, что мои руки связанны за спиной, и, судя по режущей боли в голенях, ноги были тоже связанны. Наталья лежала рядом и видимо была без сознания. На ее голове в районе затылка я увидел запекшуюся кровь. Я прислушался, затаив дыхание, стараясь понять, дышит она или нет, и с облегчением выдохнул, когда услышал еле слышное сипение.
– «Без сознания», – заключил я, слегка поворачивая затекшую шею, чтобы разогнать застоявшуюся кровь.
Из комнаты доносилось тихое рыканье разговора нескольких мужчин. Они что-то обсуждали, постоянно матерясь и ругаясь меж собой. Пару раз я расслышал слова компьютер, ноутбуку и понял, что они делили мои вещи, которые я нес в рюкзаке.
Тут меня словно ударило молнией: – «Это же не мои бывшие коллеги, это тот самый муж Натальи Петрик с дружками! Ничего меня не вычислили…» – криво усмехнулся я, изображая, таким образом, радость. Правая сторона лица сильно горела, видимо таким образом они меня вырубили.
Я повернул голову в сторону газовой плиты, где-то туда упала у меня зажигалка в первый или второй день моего проживания в квартире. Искать я ее тогда не стал, а купил новую и вот она лежит себе спокойно прямо перед моим носом между плитой и столом гарнитура. Извернувшись, я кончиком языка слегка коснулся зажигалки и осторожно потянул ее на себя. С пятой попытки зажигалка сдвинулась на столько что я смог достать ее связанными руками. Теперь оставалось самое сложное – зажечь ее. Я прислушался, ловя ритм разговора, идущий из комнаты. Когда раздался очередной вскрик, я чиркнул колесико и чуть не закричал, когда огонь лизнул мои пальцы. Закусив от боли губы, и уткнувшись головой, в пол, я удерживал зажженную зажигалку под связывающей мои руки завязкой до тех пор, пока она не разошлась. Едкие слезы сами собой катились из глаз, обожженные кисти ныли нестерпимой болью, но, не смотря на все это, я также выдержал паузу, поймав нужный момент, пережег завязку на ногах. Мимоходом я отметил, что завязки были из-под упаковки для торта, который мы с Андрюхой купили, чтобы отпраздновать свой успех. По старой привычке я не вбросил завязку думая, что она может пригодиться, и вот пригодилась… блин…
Я не стал тормошить Наталью а, аккуратно придерживая, открыл дверцу тумбочки и вынул оттуда массивную сковородку и чугунный ковш. Их я купил для себя, когда здесь обустраивался, а затем, когда съезжал, решил оставить. Я аккуратно стянул с ног кроссовки, медленно поднялся и на цыпочках прошел в прихожую. Судя по голосам в комнате было трое: тот небритый, который открыл дверь – Сява так его назвал второй с тяжелым голосом и третий молодой. Видимо тот самый, который разговаривал со мной по телефону.
Я бросил зажигалку на пол кухни, создавая тем самым шум и замер:
– Сява, – пророкотало в комнате. – Глянь что там…
Заскрипел старый диван, выпрямляясь, когда кто-то встал с него, зашлепали шаги по полу. Я сделал шаг назад и когда Сява шагнул в прихожую, ударил его чугунным ковшом по голове. Он и пикнуть, не успел, как мешком свалился на пол.
– Сява! – окликнули его из комнаты. – Ты что там споткнулся? Малой глянь! – главарь видимо приказал молодому сходить за Сявой.
– Сява ну ты чо? – завернул в прихожую Малой и, не успев удивиться от вида лежащего товарища, сам свалился от мощного удара по голове тем же ковшом. Дальше ждать я не стал – быстро вошел в комнату и, замахнувшись, бросил ковш в начинающего вставать с кресла крепкого и высокого мужчину. Он машинально пригнулся, пропуская летящий ковш над головой, но я и не стоял на месте. Пока он был отвлечен на ковш, я сделал два шага и с размаху ударил его сковородкой. Удар не получился – главарь каким-то образом увернулся, и сковородка мазнула его по плечу:
– Сука! – заорал он. – Убью! – и все. Это последнее что он сказал.
Я воткнул ребро сковородки, ломая зубы ему прямо в рот в тот самый момент, когда он закричал. От удара он захлебнулся, и я добавил уже плашмя сковородкой ему по голове…
Уже на улице отойдя подальше от дома, я остановился, в уме прогоняя все, что успел сделать за те пять минут, которые себе выделил: надел кроссовки, стер отпечатки пальцев, где смог и вспомнил, наспех собрал свои вещи в рюкзак, забрал один из телефонов бандитов, и не запер входную дверь:
– Помогите, пожалуйста! – позвонил я, в полицию изменив голос. – На Совхозной, в доме напротив рынка, в квартире 44, бандиты удерживают в заложниках женщину! – взволновано зачастил я. – Они ее убьют, поспешите…
Не договорив, я бросил телефон на асфальт и силой опустил на него ногу. Затем дождался появившийся черный микроавтобус, из которого как черти из табакерки впрыгнуло с десяток камуфлированных и вооруженных бойцов, развернулся и пошел на автобусную остановку. Тело еще побаливало, особенно щека, но это ерунда. Как там говорил товарищ Шопенгауэр: – «Счастье – это чувство свободы… от боли…»
03. В гостях, да не у сказки…
– Здорова Белик, как дела? – излучая радость, произнес я, внутренне сжимаясь от ощущения неприятностей. Друг детства поднял трубку после первого же звонка. И это как говорят в шпионских фильмах – «Был провал…»
– Серега, – немедленно отозвался Андрей. – Привет. Ты в городе? Надо бы встретиться, дело есть одно интересное…
– Ого! Круто! – делано восхитился я, понимая, что наш разговор может еще кто-то слушать