У плиты Варя жарила яичницу. Мама, сидя за столом, допивала кофе и что-то то ли искала, то ли писала в телефоне. Аня решила понаблюдать за ними, не выдавая себя, и спряталась в нишу.
— Мама, у меня серьёзный разговор, — сказала старшая сестра.
— Пять минут. У тебя пять минут, — отозвалась мама.
Аня выглянула из укрытия и с тревогой посмотрела на Варю, пытаясь на глаз определить: она снова стала умной? Или осталась дурочкой, без интересов и цели?
Варя аккуратно выложила яичницу на тарелку, поставила её на стол, принесла вилку и нож, уселась напротив мамы и осторожно заговорила:
— Тебе не кажется, что я слишком много внимания уделяю теории? Мне нужна практика.
— Ты же всё решила уже, да? — не отрываясь от телефона, сказала мама.
— Вообще да. Меня взяли администраторкой в одну там стоматологию. У них сильный коллектив. Поработаю на записи, потом в медсёстры пробьюсь.
Ага! Стоматология! Значит, Варя снова прежняя.
— Вечером с отцом поговори, — ответила мама, поднимаясь со стула. Варя вскочила вслед за ней и умоляющим голосом произнесла:
— Не, ма, ты сама как-нибудь! Я не умею!
Мама покачала головой, но ничего не сказала. Чмокнула Варю в щёку и умчалась.
Варя молча разделалась с яичницей и, думая о чём-то своём, ушла наверх, не заметив младшую сестру. Аня осталась одна. Нашла ванную комнату и умылась.
Сварила на завтрак макароны, густо посыпала сыром. Налила себе ледяного апельсинового сока из бутылки, которая стояла в холодильнике. А после отправилась изучать свой замок.
На первом этаже, помимо кухни и хозяйственных помещений, обнаружился настоящий собственный бассейн. На одну дорожку, метров десять в длину, но с голубой водой и кафельным дном. «С этим разберёмся позже!» — решила Аня и пошла наверх. Дверей было много, она дёрнула одну наугад — оказалась в собственной комнате. Дёрнула вторую — там Варя сидит перед компьютером в наушниках, увидела Аню, замахала на неё: «У меня видеокурс!»
В следующей комнате рядами стояли полки. С книгами. Здесь было тесно, у стены примостились кресло и торшер, а всё остальное пространство было отдано книгам. Библиотека! Собственная настоящая библиотека в отдельной комнате, как в старинных романах!
«И с этим разберёмся позже!» — решила Аня.
Сердце билось часто-часто, руки дрожали. Сколько сокровищ и удовольствий!
Она вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Здесь дышалось легко, а просторно было даже в шкафу: вещи висели рядком, каждая — на отдельных плечиках. Не то что у них с Варей: одно платье поверх другого, сверху рубашка, а на ней пиджак, иногда забудешь, что у тебя такая вещь есть, если она спрятана под всеми другими.
Аня справилась с волнением, но так и не решила, с чего начать: с бассейна или обхода библиотеки? А может быть, выйти на улицу, поглядеть, что делается вокруг? Хочется с кем-то поговорить обо всём этом, похвастаться.
Аня поискала глазами телефон — айфон последней модели стоял в специальной подставке на столе. Чехла не было — а Аня-то рассчитывала найти в нём платиновую банковскую карту. Ну ладно, карта точно есть, просто где-то в другом месте. Она открыла чат, прикидывая, с кем поделиться своим счастьем. И сразу увидела переписку с Полиной. Свежую, вчера вечером общались!
Поначалу, читая переписку себя другой, Аня испытывала неловкость, будто заглядывала в чужую беседу, для её глаз не предназначенную. Но теперь привыкла. Она — это всегда она. Вне зависимости от жизненных обстоятельств.
Реплики Полины пестрели сердечками и поцелуйчиками. Аня отвечала тем же. Ах, ох, ну просто лучшие подружки! А как же великие эстрадные вокалистки?
Судя по переписке, эстрадный вокал в жизни Полины существует, но она и не думает прислуживать вампирским королевам. Они с Аней по-прежнему ходят в один класс. Вот чуть больше недели назад Аня написала: «Стоим в пробке. Скажи, что я опоздаю на первый урок». И смайлик-череп.
А вот Полина передаёт привет от своей мамы и спрашивает, когда Аня поправится. Значит, её родители на этот раз одобряют и Аню, и её семью. А Анины родители как? Они Полину одобряют или не очень?
Аня перестала листать чат и написала подруге: «Привет! Как ты?»
Полина ответила очень скоро. Написала, что погода испортилась, снег пошёл. Аня выглянула в окно, ответила: «А у нас только солнце спряталось». Она хотела описать новое житьё-бытьё, но вовремя спохватилась: Полина, конечно, в курсе всего, что происходит в Аниной жизни, и для неё эта чудесная жизнь подруги — не новость.
Полина предложила поболтать вживую, то есть — по видеочату. Она была ну совсем как прежняя Полина, из тех времён, когда они дружили крепко-крепко и думали, что это навсегда.
Вот по такой Полине Аня очень соскучилась.
Они болтали ни о чём, планировали совместный летний отдых: на две недели Полина приедет жить к Ане, потом они с родителями Полины вместе полетят на море, а потом — до конца лета — снова жизнь у Ани.
Это чудо — чудеснее всех бассейнов и библиотек вместе взятых!
Подруги говорили и не могли наговориться, но спроси у Ани — о чём, ответила бы: так, вообще.
Время летело, но Аня хотела наговориться за все те дни и недели молчания и взаимного недоверия, которые пролегли между ними.
В дверь постучали. Аня не среагировала. Варя заглянула в комнату и крикнула:
— Папа паркуется, сейчас обедать будем.
Аня махнула на неё рукой. Варя скрылась.
И тут Полина на том конце вздохнула и пожелала Ане удачи. Удачи — за обедом. А вовсе не приятного аппетита. Но Аня не обратила на это внимания, попрощалась с подругой, сунула телефон в карман и побежала вниз.
Мама, Варя и незнакомая усталая женщина суетились на кухне, накрывая на стол. Ане велели принести и расставить тарелки. Из разговоров она поняла, что по четвергам у них проходит семейный совет в форме обеда. А незнакомая женщина — это домработница, которая приходит, убирает, гладит бельё и готовит обеды, а потом уезжает к себе домой на автобусе.
Папа вошёл через пару минут после того, как стол был накрыт.
Аня думала, что на папе будет дорогой деловой костюм, галстук с алмазной заколкой и ослепительной белизны рубашка. Но он был одет привычно: в джинсы и льняной балахон. Только очки зачем-то завёл вместо контактных линз. В очках он выглядел строже. И стрижка у него была короче обыкновенного. А так — папа как папа.
Домработница тихо попрощалась и ушла.
Варя и мама застыли у стола с улыбками