— Не слушай его, — сразу же сказал Ромка нахмурившейся Ларисе. — Он сейчас чушь несёт. Ничего нам не угрожает. А отец был взволнован из-за того, что на борту самолёта находится. Он, как бы это сказать, не любит летать.
— У нас в пригороде Лондона имеется прекрасное поместье, так что вам не нужно будет в гостиницах селиться. — Я вытащил телефон и принялся искать номер начальника охраны Лондонского особняка.
Не хочу, чтобы Ольга куда-то уезжала, да ещё и без меня, но прекрасно понимаю, что это будет прекрасный выход из нашего положения. Тем более, если здесь замешаны безликие. Эти твари не только к нам с Ромкой неравнодушны, но и к нашим девушкам. А мы молодцы, сумели из миллионов незамужних женщин найти именно тех, от кого у Кая и его сумасшедшей подружки крышу рвёт похлеще, чем от Ромки. Брат мне рассказал, как Кара возбудилась, увидев Ларису. Так что, лучше действительно перестраховаться.
В полном молчании мы отвезли девушек на поезд, и когда он тронулся, поехали в аэропорт, встречать отца.
— Их встретят? — хмуро спросил Ромка, глядя перед собой.
— Да. И, Рома, ты уже об этом спрашивал, — ответил я ему, выруливая на стоянку перед частными ангарами.
Мы нашли ангар, принадлежащий Вольфам. У Орловых свой ангар был только в Лондоне. Поэтому в других крупных городах Содружества использовали или ангар посольства Российской империи, или те, что принадлежат Вольфам. И последних было как бы не больше посольских.
Самолёт заехал в ангар через полчаса после того, как мы в него вошли. Всё это время мы с Ромкой не разговаривали, напряжённо думая, каждый о своём. Самолёт остановился, и винты перестали вращаться. Я встрепенулся и оторвался от стены, к которой прислонился спиной во время ожидания.
Открылся люк, и опустился трап. Высокий блондин появился на трапе только спустя пять минут. Он спускался, держась за поручень, а стюардесса, обслуживающая этот рейс, смотрела ему вслед сочувственно.
— Если я сейчас упаду на землю и начну её целовать, это будет выглядеть слишком странно? — голос отца звучал глухо, а лицо было приятного зеленоватого оттенка. — Ненавижу летать, — признался он и крепко обнял нас.
— Всё так серьёзно? — спросил Ромка, слегка отодвигаясь от него и заглядывая в лицо. — А то мы девчонок в Лондон отправили. Будет немного нехорошо, если выяснится, что ты просто соскучился.
— В Лондон? — он посмотрел на него, потом перевёл взгляд на меня. Я смог только плечами пожать, подтверждая Ромкины слова. — Ну что же, может быть, так даже лучше.
— О чём ты хотел поговорить? — спросил, чувствуя, как меня накрывают с головой непонятные предчувствия.
— Давайте уже в гостиницу приедем и поговорим, — сказал отец твёрдо. Он немного отошёл от перелёта и первым направился к выходу из ангара.
В гостинице портье проводил нас недоумённым взглядом. На его лице крупными буквами было написано, что он где-то видел этого светловолосого мужчину, но никак не может вспомнить, где именно.
Когда мы поднялись в номер, отец осмотрелся по сторонам и присвистнул.
— Однако. Я в таких никогда не жил. — Наконец, произнёс он.
— Простые смертные, такие как Артём Гусев, не привыкли терпеть тяготы и лишения, — ответил я ему усмехаясь. — Им не нужно показывать стойкость перед лицом бытовых трудностей.
— Это ты ещё их дом не видел, — добавил Ромка. — У Гусевых свой пруд есть прямо на территории. И ведь это не поместье. Дом хоть и на отшибе стоит, но всё равно в черте города.
— М-да, — отец покачал головой. — Ладно, перед смертью не надышишься. Я хотел с вами серьёзно поговорить. Не знаю, как начать, — он поморщился. — В общем, я не родился Константином Керном. А после смерти занял его тело. Костик в тот момент как раз к месту силы ехал и все изменения, в том числе и в характере, даже родные списали на инициацию, — быстро проговорил отец и замолчал.
Мы с Ромкой переглянулись. Отец с беспокойством смотрел на нас, тогда я, вздохнув, ответил.
— Мы знаем. То есть, нам неизвестны подробности, но вот про то, что твоя душа прибыла вообще из другого мира, нам известно. — Он долго смотрел на меня не мигая. Мне даже стало слегка не по себе от его пристального взгляда. Чтобы скрыть нервозность, я упал на диван и, посмотрев в глаза, так похожие на мои собственные, добавил. — Пап, я провёл незабываемое время в обществе Верна. И большую часть этого времени мы находились в свёрнутом пространстве. Если всё пересчитать, то я с ним наедине провёл несколько лет. Неужели ты думаешь, что этот гад не завалил меня намёками насчёт тебя?
— Мы долго с Андрюхой анализировали эти намёки и намёки этой твари Кары, — Рома сел рядом со мной, — и пришли к выводу, что это ничего не меняет. Какая разница, если все, кому ты дорог, узнали тебя как раз после той инициации. Значит, настоящего Костю Керна никто, включая родную мать, толком и не знал.
— И получается, что даже бабушка с дедом Виталием знали и любили именно тебя, — добавил я.
— И вам всё равно? — отец слабо улыбнулся.
— По крови мы Орловы и Керны, — вставил Ромка.
— И Стояновы, ты забыл про Стояновых, — мрачно напомнил я ему.
— Вот про кого мне хотелось бы забыть, так это про Стояновых, — Ромка закатил глаза. — У нас чудовищная наследственность, и ты здесь вообще ни при чём.
— Рома, меня называли Тёмным Властелином. Я творил жуткие вещи, по-настоящему жуткие, — отец, похоже, решил исповедаться до конца.
— Папа, тебе подчинились семейные дары, тебя признал Кодекс, а на мой зов отзываются орлы. К тебе пришёл чеширский кот. Какие ещё доказательства тебе нужны, чтобы понять, ты — Орлов! А в голове у всех свои тараканы. — Я махнул рукой.
— Андрей, ты не понимаешь, — он покачал головой. У меня сложилось впечатление, что отец хочет убедить нас в том, что он когда-то был чудовищем, и, возможно, им остался. Но ему не повезло. Мы с Ромкой, ко всему прочему, ещё и относительно умными родились, и умели думать и принимать решения самостоятельно, не оглядываясь на чужое мнение. — Важны не только действия, но и мотивация, а также желание. Так вот, я осознанно шёл на страшную жестокость. В какой-то момент я хотел причинять боль, а потом мне стало всё равно, и это было по-настоящему страшно…