Штатно стеклянных экранов — как и много другого — 303-ему не полагалось. Это в метрополии на подземные командные пункты ПВО ставили отличные стационарные экраны со встроенной подсветкой, а про нужды подразделений «в поле», как обычно, никто лишний раз не подумал. Впрочем, на архипелаге быстро выяснили, что «центробежные штормовые стекла» мегалинкоров отлично подходят для нанесения меток — и никто особо не удивляется, что на кораблях те как-то часто бьются.
— Вот это злосчастное корыто, — Херш указал на красную закорючку в нижней части стеклянного диска. — Пока вроде даже на плаву, хотя молчит, как настоящий утопленник. Твои патрули — здесь, здесь и здесь. Вражеские — тут и тут… похоже, стандартные поисковые лепестки, один и которых и нарвался на посудину.
— А взлетали они…
— Примерно вот оттудова, верно, — проследив за взглядом Франтишека, согласно кивнул комбат 303-его. — Мы его переговоры ловим, ну и радаром он светит мощно. Как бы не Марк IX, сигнатура похожая. То ли наглый не по гонору, то ли нарочно подставляется.
— Думаешь, там за ним еще один в тени сидит? — скептически прищурился Мрочкевич. — Глупости.
— Почему это?
— Во-первых, — упав на стул, командир «Сычей» вытянул руки над головой, изгибаясь до хруста в спине… или спинке стула, так сразу и не разберёшь, — это для конфедератов слишком умный план. Они больше по-простому любят, с разбега и головой об стенку. А поскольку дури много и головы крепкие, иногда получается проломить. Что, в свою очередь, значит — схема рабочая, правильная. Результат даёт. Во-вторых… сам посуди, кого тут сложными планами ловить? Там, конечно, на радиоперехвате сидят не такие орлы, как твои, но уж какой-то примерный расклад они давать обязаны. Вот и считай… любая группа, что захочет до них дотянуться, сначала должна сесть к нам на дозаправку. Пока тудема-сюдема, авианосец уже давно за дальность наших тактиков, что флотских, что армейских с полной загрузкой отскочит с запасом в полсотни верст. А даже если не отскочит, все одно дупа. В округе крыло армейских бомберов, два десятка машин штатно… ну, дюжину они, если очень повезет, поднимут в один вылет и даже сумеют в топмачтовое. Плюс флотские торпедоносцы на Чага-Чага, пять машин. Остальное еще дальше и хрен соберешь. Даже возмечтав, что мои парни сметут нахрен воздушный патруль — синхронизировать это дурачье не выйдет, подойдут вразнобой. Конфедераты их ближним пэ-ве-о смахнут нахрен с неба и даже не вспотеют. Если там и впрямь Марк IX, то и зенитными стволами корыто утыкано до потери остойчивости. А… — Франтишек замолчал, глядя как подскочивший к экрану лейтенант неба, высунув язык, чертит маркером новую серию закорючек, — вот и веселье пошло. Ударную группу поднимают, да?
— Судя по переговорам, так, — подтвердил Херш. — И… — он осекся, вглядываясь в пометки на экране, — что-то странное. Не может же на флотском авианосце базироваться армейский гидроплан?
— У этих ебанько быть может все! — торжественно заявил пан генерал бригады. — Как и у нас, потому как… ладно, хрен с вами. Тащи сюда начштаба, хватит ему с планшетистками обжиматься и КОФЕ МНЕ!
Пока находившиеся в палатке приходили в себя после «командного рыка», Мрочкевич закрыл глаза и попытался представить своего заочного «оппонента».
Отчего-то упорно виделся парень с усталым, но умным взглядом, до боли похожий на них с Хершем, только в чужой форме. Бред, конечно, в Конфедерации не по гонору выскочке-простолюдину командовать целым авианосцем. Наверняка там или «золотой мальчик», а скорее всего — старый, но родовитый пень, зарабатывающий на очередную висюльку рейдами в стиле «нагадил и удрал».
— Ваш кофе, пан генерал.
— С ромом?
— Как можно, пан генерал… в смысле, как же без него!
Терпкий ароматный напиток пощекотал ноздри… обжег горло и горячей волной покатился вниз.
— Какой план, Франтишек? — Начштаба «сычей» был одним из немногих людей, позволявших обращаться к Мрочкевичу по имени. — Если патруль Хмурого пойдет на максималке, они еще могут успеть прикрыть судно снабжения.
— Если они пойдут на максималке, да еще в бой на виражах полезут, хватит их на пять минут. Дальше сами в воду посыпятся. Терять восьмерку «кайсаров»… нафиг. Просчитай курс перехвата ударников на обратном пути. Нет, не так. Два курса. Хмурый идет прямо на перехват, но пусть оба звена соберет в кучу, крыло к крылу, чтобы на радаре они за пару сошли. А Седой, наоборот, в широком строю, низенько, экономичная скорость и обозначь полёт на их корыто, а потом резкий поворот на курс перехвата.
— Изобразить торпедоносцы? — уточнил начштаба. — Не купятся. В той стороне только пара островков с дикарями, там даже лагун приличных нет, чтобы гидропланы посадить.
— Про то мы с тобой знаем, — Франтишек в два глотка допил кофе и отставил чашку. — А их командир угрозу своей палубе будет обязан принять во внимание и действовать соответствующее. Да, передай обоим группам, чтобы по самые гланды: никаких каруселей на виражах! Знаю я этих пеликанов недоделанных… один долбанный заход и точка! Пикируют сквозь строй, раздают люлей и уходят! Кто привезет больше десяти дыр, весь следующий месяц полосу ручным катком ровняет! Стенли… «Касатика» поднимешь?
Херш ответил не сразу. Набитый частично дефицитной, а частично и вовсе уникальной аппаратурой транспортник являлся одним из двух главных козырей 303-го и пускать его в дело без острой необходимости майор неба не любил. Мрочкевича же искреннее забавляла возможность по поводу и без устроить конфедератам подлянку там, где они считали себя сильнее.
— На корыто не пойду! — предупредил он. — Тебе все равно его топить нечем.
— Не больно-то и хотелось, — фыркнул командир «сычей». — Просто через полчаса отправь их связь и радар к морским демонам. Дальше мы сами.
Хаос в эфире. Окончательное решение.
В войне большую роль играет неведомое.
Карл фон Клаузевиц
— Командир, — нервно спросила Газель. — А это всегда так… ну…
— Тяжело? — подсказал Такэда. — Безвестность пугает, всё так, Газель-сан. Совсем ещё недавно у авианосцев голубятни на корме стояли. И отдельный пост для призывателя, способного выудить над океаном именно своего голубя и приманить на посадку. Закончилось это лишь когда посадочная скорость у самолёта превысила максимальную скорость полёта большинства доступных птиц. Такой вот затянувшийся ещё