– Что тебе непонятно во фразе «у меня убили брата», а, сын? – мрачно проговорил Котару Коджима, даже не пробуя как-то давить на своего наглеющего отпрыска, – Ты сейчас мне предъявляешь претензии ровно по той же схеме, по которой я разорвал наше соглашение с Кирью, потому что считаешь нужным их предъявить. Люди, которых я послал, пострадали. «Коджима Интерпрайз Групп», если ты не знал, живет не в счастливом вакууме беспечного подростка, считающего себя взрослым, а является, как и всё в этом мире, узлом компромиссов, интересов, действий…
– В нем же был и Акира! – холодно и резко прервал отца Рио, – Но ты его слил. Не просто партнера, а друга семьи. Сейчас ты сидишь передо мной и говоришь умные слова, за которыми кроется только одно – слить его тебе было гораздо выгоднее, чем других. Просто признай это.
– Признаю, – хрустнул костяшками пальцев японец в домашнем халате, – Я даже больше тебе скажу, непочтительный сын, я признаю, что у меня руки коротки с ним разобраться. Что я опасаюсь твоего друга.
– Опасаешься? – Рио усмехнулся.
– Да, – спокойно кивнул Котару, – Таких как он уничтожают бомбами. Я не хочу, чтобы бомба взорвалась под одним из моих общежитий.
Глаза молодого японца, в чьих жилах плескалась значительная часть крови иностранцев, никак не выраженная в отце, внезапно расширились в догадке.
– А может, ты его и не подозревал, а, старик? – вырвалось у Рио, – Может ты просто хотел повод, чтобы…
– Хватит! – холодно отрезал глава ну очень сократившейся семьи, – Гадать можешь за дверью. Мне нужно работать. Уходи, Рио. Ложись спать. Тебе завтра в школу.
Оставшись один, Котару посидит в тишине, растирая уставшее лицо. На его губах промелькнет слабая ироничная улыбка – хотя бы один из его детей демонстрирует и ум, и принципы, и деловую хватку. А вот о второй, уже улетевшей из Токио, нужно будет забыть навсегда.
Как и о Акире Кирью. Теперь этот молодой человек – целиком на совести Рио, как и все риски, что он с собой несет.
Глава 3
Треск реальности
Японская школа всегда остается школой. Средний уровень шума, дисциплины и знаний, но зашкаливающее количество сплетен и слухов. Молодые разумы, не скованные необходимостью ежедневно работать на пищу насущную, сочиняют химеры, услаждая собственные эмоциональные порывы. К счастью, мы с Маной лишены удовольствия вариться в этом котле бессмысленности, который японские культурологи выдают за «пору юности».
Большей частью времени лишены. Сейчас вокруг нашей тройки, меня, жены и Рио, пытается нарасти ажиотаж, связанный с тем, что студсовету нужен новый председатель и остальная начинка: секретарь и бухгалтер. Здесь японская ментальность на выборах всегда отдает предпочтение наиболее успешным и популярным ученикам (чтобы они поменьше успевали, как понимаю), но игнорировать знаковые фигуры при этом японцы, даже школьники, не могут и не хотят. Кроме этого, дети стали подзабывать причины, почему со мной лучше не связываться.
– Король Грубиянов… – едко ухмыльнется Рио, провожая взглядом пачку учеников и учениц, отходящих от меня с горящими ушами.
– Если бы с детьми работало слово «нет», то все было бы намного легче, – пояснил я, – однако, вместо того чтобы принять отказ и идти дальше, они пытаются заразить других коллективизмом, которым заразили их.
– Ты часть Японии, друг. Ты часть коллектива, – попытался принять важный вид «грязный блондин».
– Нет, я уже достаточно богат, чтобы нанимать коллективы, а не быть в них, – принялся я собирать учебники, – Нормальные, конечно. Те, которые работают.
– Или тебе их наймет мама, – улыбнулась Мана, вызвав удивленный взгляд Рио, – как в прошлый раз.
– Я не против. Мне определенно не помешает человек для работы с коллективами, – согласился я, – Рио, будешь в школе исполнять обязанности моего специалиста по связям с общественностью?
– Да пошёл ты! – тут же скривился друг, а затем подозрительно прищурился, – Ты какой-то сегодня веселый… это из-за своего дома, что ли?
– Нет, – я позволил себе намек на улыбку, – У меня сегодня бой. Противник, вроде, очень хорош. Вполне возможно, что проиграю.
– Ха… на это я хочу посмотреть. Мана, ты идешь?
– Да!
Сегодня должен был быть не просто бой, а первый, за долгое время, который я приму, будучи совершенно здоровым. Раны, ожоги, ушибы, небольшое растяжение сухожилий, всё это, полученное мной за последние полгода, наконец-то ушло в прошлое. Кроме того, боец, бросивший мне вызов, прилетел ради него из самой Испании. Ну, если откровенно себе не льстить, то мне очень далеко до звания сильного бойца по меркам всех «надевших черное», но многие видят вызов в моем возрасте.
Это помогает не тратить время на поиск соперника.
Бой происходил на одной из арен центральной части города. Никакой публики кроме Рио и Маны, остальные были просто зеваками, зашедшими на огонек. Вся процедура подготовки была максимально простой – нас с испанцем пропустили в помещение для бойцов, дали пару минут на сосредоточиться, а затем мы оба вышли на арену, отделенную от зрителей толстым крепким экраном.
Наверное, со стороны это смотрелось странно, так как испанец по размерам был точной копией меня. Он, смуглый, с бронзовым оттенком кожи, зачесанными назад и закрепленными в конский хвост волосами, был одет в белую майку и шорты, а я, бледный до белизны, в черном костюме и с гривой, закрывающей глаза. В остальном – копии друг друга, если смотреть на физическое сложение.
Это был мой лучший бой в этой жизни. Испанец, явно прошедший какую-то армейскую школу, бил быстро, сильно и беспощадно, отступал и уворачивался, легко играя собственным центром тяжести, идеально контролируя собственное тело. Прелюдия в обмене ударов прошла почти молниеносно, за десяток секунд перешла в полноценный контактный бой. Неопытном зрителю могло показаться, что мы пытаемся забить друг друга насмерть, но на самом деле на арене разыгралась отличная партия, в которой тактика и стратегия значили гораздо больше, чем ставки на один или два удара.
У меня не было времени выстраивать длинные схемы или анализировать противника, последнее было попросту незачем. Он не только внешне, но и внутренне отличался от меня мало. Далеко не сильный источник, но отменный, просто великолепный контроль своих невеликих сил. Никаких затратных выбросов, никаких попыток сократить путь. Испанец сражался так, как должен был сражаться человек, оставшийся без оружия. Экономно, технично, жестко, не упуская ни малейшей возможности, но