— Надо решить, куда идти, — сказала она сама себе. — Так. Спокойно. Мне нужно… нужно отдохнуть. Отдохнуть и переждать.
И согреться. Она, остановившись, только сейчас ощутила, что под тонкую домашнюю кофточку запускает свои ледяные пальцы ветер, и что её от холода и промозглости начинает трясти. Она всегда плохо справлялась с холодом, на морозе у неё вечно слезились глаза и болели суставы на руках, и сейчас она осознала, что ей срочно надо в тепло, иначе через несколько минут руки, а вместе с ними и ноги в тапочках, разболятся так, что далеко она уйти не сумеет. Нужно, видимо, пробраться в какой-нибудь подъезд, или в магазин, или…
А это что такое? Какое-то учреждение? Да, очень похоже. Оказывается, она стояла напротив двери, выглядевшей непривычно и странно, но — это было самым главным — в дверь эту постоянно заходили всё новые и новые люди, и она, уже не раздумывая, пошла следом за очередной группой людей, перед которыми дверь распахнулась сама. Удивительная дверь. Словно из фантастического фильма. Высокая, серо-стальная, отделанная то ли цветным стеклом, то ли полудрагоценными камнями.
Она ожидала увидеть за дверью помещение, но помещения не было, а был высокий холм, степь, и небо. Стояла тёплая летняя ночь, лунная, светлая, и она с огромным удивлением увидела, что холм уставлен словно бы бетонными прямоугольниками, которые слабо светились в темноте, и что люди подходят к этим прямоугольникам, и… кажется, проходят сквозь них. И пропадают. Она в растерянности остановилась, но тут за её спиной раздался тихий, но твёрдый голос, который произнёс:
— Не задерживаемся, проходим. Разрешение получено, направо и вверх, проход будет подсвечен. За вами идут, не останавливайтесь.
Спорить она не стала, просто пошла наверх, и вскоре оказалась перед светящимся бетонным блоком. Думать было некогда, и она сделала шаг вперед, ожидая, что наткнется на твердую поверхность, но никакой поверхности не было, словно… В ту же секунду она с огромным удивлением поняла, что ночь сменилась днём, и что она стоит на большой светлой площади, совершенно пустой, перед входом в огромное здание, больше всего напоминавшую половинку исполинского яйца, лежащую на земле. Она вошла, и в растерянности остановилась, потому что в здании тоже было почти пусто. В некотором отдалении от неё стоял странно одетый пожилой человек, ещё дальше она заприметила юношу, тоже одетого необычно, и со смешной прической — почему-то её удивили его волосы, покрашенные сверху в белый цвет, а снизу в русый.
— Направо, — произнес кто-то за её спиной. — Ваша дверь справа, перед изгибом стены, видите?
Она оглянулась, и увидела, что да, метрах в пятидесяти находится дверь, и пошла к этой двери. То ли интуиция, то ли инстинкт подсказывали ей сейчас: если не хочешь выделяться, веди себя естественно. Так, чтобы никто не заподозрил, что ты здесь чужая. Старик и юноша проводили её несколько удивленными взглядами, но никто ничего не сказал, и она, секунду помедлив, вошла в указанную неведомым голосом дверь.
* * *
Это тоже был город, почти такой же, как тот, из которого она сбежала, но всё-таки это оказался другой город, и она сразу поняла это. Тут тоже шел дождь, но это был теплый, мелкий, спокойный летний дождик, и деревья ей на пути попадались зеленые, тоже летние, и редкие прохожие оказались одеты в летнее, и она, ощутив, что согрелась, пошла по улице, вдоль ряда невысоких домов. Куда дальше? И, самое главное, гонятся за ней до сих пор те люди, которые пришли в её квартиру, и сломали дверь, или они потеряли её, и погони больше нет?
— Всё-таки мне надо отдохнуть, — сказала она тихо. — Я же старая. Я старая и устала. Посижу чуть-чуть в подъезде, переведу дух, и отправлюсь дальше. Совсем чуть-чуть, правда, мне это очень нужно. У меня промокли ноги, и болит спина. И ещё…
Она запнулась. Перед кем она сейчас оправдывается, да и зачем? Или она пытается убедить сама себя в том, что отдых ей необходим? Глупо. Она остановилась, огляделась, и направилась к двери первого попавшегося подъезда. Самая обычная дверь, покрашенная порыжевшим от времени суриком, самая обычная лестница, самое обычное окно. Она села на подоконник, сняла тапочки, и попыталась отжать промокшие носки. Бесполезно, но, собственно, какая разница. Надела обратно носки, обулась в хлюпающие мокрые тапочки, и выглянула в окно.
И замерла от ужаса, потому что по улице шли — они. Те самые.
В чёрной форме, в чёрных сапогах, с чёрным оружием в руках, в чёрных шлемах, и с лицами, затянутыми чёрными масками, да так, что даже глаз не было видно. Их, кстати, так и называли обычно — безглазые. Откуда я это помню? подумалось ей, но думать, кажется, снова становилось некогда. Значит, ей не показалось, и они всё это время действительно шли следом, чтобы настигнуть, поймать, а потом…
Быстрее, быстрее!.. Она вскочила, и бегом кинулась вверх по лестнице. Чердак, может быть, тут тоже можно будет проскочить через чердак, как в прошлый раз, и снова выйти куда-то ещё?
Интуиция её не подвела. Пыльное пространство чердака вновь привело её к люку в полу, и она, уже не раздумывая, нырнула в этот люк, не забыв, однако, закрыть его за собой.
* * *
Ночь. Лунная, кажется, осенняя ночь, снова холодный ветер, но дождя нет, зато ветер гонит по асфальту сухие потемневшие листья. Выйдя из подъезда, она огляделась, и в тот же момент ощутила, как сердце сжимает печаль. Улица, на которой она стояла, была пустой, ни одного человека, потому что никто, ну вот совсем никто не хотел, наверное, выходить в эту осеннюю ночь из тёплого уюта квартир. В окнах, тут и там, горел свет, янтарный, домашний, и лишь одна она стояла в своих промокших тапочках и кофточке на ледяном осеннем ветру.
Вернуться в подъезд? Ни за что на свете! В этот раз она повернула налево, и снова пошла куда-то