54
«Договорный случай» (лат.), т. е. случай, при котором вступают в силу обязательства по союзному договору.
55
Odium (лат.) – позор; предмет ненависти, нарекания.
56
Грей пошел на это, чтобы избежать раскола в английском правительстве, где по-прежнему были сильны изоляционистские настроения.
57
Сделку сорвали сами же французы. Французский посол в Лондоне Поль Камбон без обиняков заявил Грею, что если Англия предаст своих друзей, то после войны ей придется об этом пожалеть, независимо от того, кто победит: Германия или Россия с Францией.
58
При этом тоже не обошлось без бюрократических ошибок. Первоначальная английская нота указывала, что причиной объявления войны является нарушение Германией нейтралитета Бельгии. Но в половине десятого вечера 4 августа в Форин офис молнией распространилось известие (как впоследствии выяснилось, ложное) о том, что Германия первой объявила войну Англии. Пришлось спешно переделывать ноту. Когда недоразумение разъяснилось, в английском ведомстве иностранных дел «с острым ужасом» осознали, что князю Лихновски была вручена нота с неправильным обоснованием объявления войны. Было решено, несмотря на поздний час, отправить к нему младшего сотрудника министерства, чтобы заменить неправильный документ на правильный. Лихновски уже был в постели. Выслушав посетителя, он молча кивнул на стол, где лежал полуоткрытый пакет. Оказывается, германский посол, догадываясь о содержании врученной ему ноты, даже не удосужился ознакомиться с ней и, придя домой, в отчаянии швырнул полученный в Форин офис пакет с документами на стол. Посыльный заменил ноту, получил расписку и удалился.
59
А.А. Керсновский в связи с этим приводит следующую апокрифическую историю: «В своих мемуарах Сазонов рассказывает (в опубликованных воспоминаниях Сазонова ничего подобного нет. – С. Ц.), как к нему в кабинет явился австро-венгерский посол граф Сапари с текстом объявления войны. «Ввиду того, что Россия объявила войну нашей союзнице – Германии…» – начал он читать по бумажке. «Позвольте, – перебил его Сазонов, – не Россия объявила войну Германии, а, наоборот, Германия объявила войну России». Сапари посмотрел умоляюще и снова начал: «Ввиду того, что Россия объявила войну нашей союзнице Германии…» – «Позвольте, позвольте, – перебил его опять Сазонов, – это совершенно неверно!» – «Ах, господин министр! – в отчаянии воскликнул посол. – Войдите же в мое положение: мне так приказали!..»
60
Местные власти на курортах, по словам очевидца, чей рассказ напечатал «Голос Москвы» (3 августа), заверяли отдыхающих «что они свято стоят на страже интересов приезжающих, что они имеют правительственные сведения раньше, чем кто-либо, и как только иностранцам нужно будет уезжать, они весьма и весьма заблаговременно предупредят каждого в отдельности».
61
Патриотический энтузиазм демонстрировало главным образом городское население. В деревне, отмечал В. И. Гурко, «война вызвала молчаливое, глухое, покорное, но все же недовольство. В значительной степени примирила с ней начавшаяся приблизительно месяц спустя раздача пособий семьям призванных запасных».
62
Сын известного писателя Н. Гарина-Михайловского.
63
Хотя такая опасность, несомненно, существовала. К американскому послу в Париже Майрону Геррику поступило необычное обращение из германской дипломатической миссии – немцы просили взять их под свое покровительство и поднять на флагштоке здания посольства американский флаг. Геррик согласился на первую часть просьбы и отказался выполнять вторую. Такую же просьбу от своего германского коллеги получил американский посланник в Брюсселе Брэнд Уитлок.
64
В России в отношении поляков предполагалось, что доля уклонистов будет вдвое выше. Опасались также большого количества перебежчиков и волнений в польских провинциях. Однако поляки, как и все остальные народности империи, проявили лояльность к русским властям. Исключение составила одна Финляндия, население которой не подлежало воинскому призыву. В 1914 г. несколько тысяч молодых финнов бежали за границу и влились в ряды германской армии, где из них были сформированы добровольческие «егерские» батальоны.
65
При том, что первый миномет был сконструирован русскими артиллеристами – мичманом С. Н. Власьевым и инженер-капитаном Л. Н. Гобято – и успешно применялся при обороне Порт-Артура в 1904 г. для разрушения саперных сооружений противника.
66
Людендорф в своих воспоминаниях оправдывает это решение Мольтке: «Столь ограниченные силы, которые оставлялись Шлиффеном в Эльзас-Лотарингии без всякого принудительного основания, могли создать ненужную для успеха опасность, что было опаснейшей стратегической игрой. Если бы в Лотарингии было развернуто только 8 дивизий, как хотел Шлиффен, то 20 августа эти 8 германских дивизий могли бы оказаться (как показал ход событий) против 24 французских дивизий и при этом непосредственно на путях сообщения германских армий… Я сомневаюсь, – продолжает Людендорф, – чтобы нервы вождей немецких армий могли выдержать то страшное напряжение, которое во всяком случае возникло бы при этом».
67
Генерал Буше в своих мемуарах рассказывает о совещании 3 августа 1914 года, когда война была уже объявлена: «Все командующие армиями считали, что они собраны для того, чтобы Жоффр, по примеру Бонапарта, изложил им свои взгляды о направлении, которое он намеревался придать операциям. Они надеялись выйти от него полные уверенности в исходе войны, уверенности, которую они не преминули бы сообщить своим войскам. Ничего подобного не было. Беседа коснулась только банальностей. Когда один командующий попытался поднять вопрос о плане, то Жоффр ответил: "Это ваш план, но не мой". И все удалились, исполненные беспокойства, которое высказал один из них: "Имеет ли главнокомандующий план? Есть ли у него идея?"».
68
В России общий срок