И сделал для себя вывод, что кроме лечения и термоядерного синтеза, местная цивилизация обогнала мою родную ещё и в материаловедении. На это намекали и очень тонкие стенки корпуса всей машины. Я оценил их толщину, когда ещё забирался внутрь, и полсантиметра стали меня тогда совсем не впечатлили. Это же даже не противопульное бронирование. Только против пистолетного выстрела. Но, похоже, я просто не понял.
Ладно! С материалами здесь всё очень непонятно, но явно круче, чем в моём мире. А из явного отставания в местной технике я окончательно сделал вывод про общий примитивизм и гигантские зазоры везде, где они встречались. На моей Земле всё бы переклинило в рекордные сроки. А здесь вот… как-то работает.
Я поднялся на вторую снизу палубу, которая была без чего-либо интересного, а просто заставленной кучей бочек и ящиков. Некоторые пустые, другие заперты на замки, а некоторые ещё и с пломбами. В общем, записал эту палубу в грузовой трюм.
Впрочем, грузы нашлись и на четвёртой палубе, а вот третья и вторая, то есть две верхние внутри корпуса, были отведены под помещения для экипажа. Большинство дверей оказались заперты, но не это главное.
Я наконец сообразил, что все внутренние переборки сделаны даже не из дерева, а из бамбука. Любимый китайский строительный материал. О пожароопасности можно было думать только с ужасом, но я снова решил, что здесь всё как-то магически обработано.
И очередной вывод назрел — эта машина, несмотря на свои размеры, довольно лёгкая. Точно не тысячу тонн, как можно было предположить. Скорее всего, если посчитать броню, двигатель и ходовую часть, то тонн двести. Ну и груз… тонн сто при полной загрузке. Это же не рудовоз, и не карьерный самосвал. И это хоть как-то объясняло как она вообще может двигаться.
На второй палубе, то есть на самой верхней внутри корпуса, я обнаружил рубку. Даже две. Обе со штурвалами и с целым лесом рычагов. Передняя была просторная, а задняя совсем тесная. И я догадался, что вторая нужна чтобы эта махина могла сдавать задом. Точнее, рулевой мог видеть куда движется. Обе рубки пустовали, и я даже удивился, что за доверие. Здесь же, как минимум, несколько свеженабранных членов экипажа, а всё так открыто для доступа.
Поднялся на верхнюю палубу, проще говоря на крышу, и увидел рядом с передним пулемётом сидящего в обычном кресле, но привинченном к крыше, немолодого типа.
— Что, парень, интересно тебе всё? — усмехнулся тот. — У вас в посёлке такого не встречалось?
— Угу, — кивнул я, изобразив восхищение и удивление на лице.
— А я капитан, — представился собеседник. — И сразу вопрос. С таким работал?
Он показал мне пальцем на монструозный пулемёт на турели. Я тут же взгромоздился на сиденье стрелка, похлопал бандуру по боку, и с восторгом ответил:
— Доводилось. Ну не совсем с таким, конечно…
— Ладно, — усмехнулся капитан. — Можешь этот покрутить. Только ленту вытащи. Нам, если что, пулемётчик лишним не будет.
Я аккуратно отжал пластину и вытащил ленту, затем оттянул затвор и вынул поданный в ствол патрон. Капитан удовлетворённо хмыкнул, и я понял, что это проверка. Какого бы идиота я из себя не изображал, но выстрелить сейчас было бы слишком.
Затем я покрутил пулемёт на шарнире, попробовал целиться, снял с предохранителя и нажал гашетку. Сразу же ожил двигатель, подающий ленту, и защёлкал боёк. Вот так… конструкция просто огонь! Я нажал ногой на педаль, и турель развернулась.
Ясно… грубая наводка с помощью двигателя разворачивает всю конструкцию вместе со стрелком вокруг вертикальной оси. А тонкая уже ручками.
Прицел мне совсем не понравился, но я подозревал, что точность у этого монстра очень сильно оставляет желать лучшего. Вся конструкция буквально ходила под рукой, а значит люфты в каждом узле просто ужасающие. Да и пуля в стволе наверняка гуляет, как и в более скоромных пулемётах, установленных на багги.
Изобразил вздох, заправил ленту и слез с сиденья. Капитан смотрел на меня с немалым скептицизмом. Впрочем, как он ещё мог относиться к не такому уж и молодому, но балбесу, которого я старательно изображал.
Глава 6
Я прошёлся по верхней палубе, плюнул вниз, а затем спросил:
— Капитан, а когда отправляться будем?
— Послезавтра с утречка, — охотно ответил тот. — Ждём груз кой-какой, ещё четверых абордажников и пулемётчика. Таких же как ты, временных. Сразу как все соберутся, так проведём учения по боевому слаживанию, и выедем.
— А часто нападают?
— Боишься? — прищурился мужик.
— Не-а, пострелять хочу, — хохотнул я.
— Ну я надеюсь, что обломаешься, — покачал головой капитан. — Серьёзно нападают с артиллерией один раз на три рейса примерно. Так что скорее всего доедешь как король.
Я вернулся в каюту и первым делом заметил, что Михаил без меня ходил в санузел и умылся. Так что сделал ему внушение:
— Все водные процедуры только будучи твёрдо уверенным, что не встретишь после них никого в коридоре. Про грим не забывай! А теперь — восстанавливай!
— Я не умею, — забеспокоился мальчишка.
— Учись! Я подскажу. Не буду же я каждый день тебя разрисовывать.
Хоть и с моей помощью, но мальчишка справился, а затем вдруг раздался звон колокола, затем нарастающее пыхтение двигателя. Машина вздрогнула, заскрипела на сотню голосов и с резким рывком двинулась.
Я выскочил из каюты, но надо ли куда-то бежать сходу не сообразил. Михаил опасливо выглянул, но пока предпочёл остаться в комнате. Молодец. Для мелкой девчонки самое верное поведение.
И тут открылась дверь в каюту, такую же как наша, но через одну по коридору, и из неё вышла девушка. Молодая, лет так восемнадцати, скромно одетая в узкие брюки и клетчатую рубашку. Высокая, около метра семидесяти, стройная, можно даже сказать худощавая, но сразу видно, что про спорт не забывающая. Ещё я оценил красивые очень тёмные волосы, довольно коротко подстриженные под каре, тонкую талию, и небольшую грудь.
Ну всё как я люблю! Первая мысль была, что нечего рот разевать, я же в это мире ненадолго, а вторая — я же изображаю из себя таёжного мачо, так что если буду стесняться, нарушу образ. Поэтому я шагнул к незнакомке