— Работаем!
И мы работаем. Экономно, жестоко, хладнокровно, как мясники на бойне. За спинами яростно вопит Риманте на кого-то из девочек, четко слышны «дура» и «не зевай!». Значит, кого-то достали Когтями. Надеюсь, не насмерть. Если не насмерть, то кошка вытащит.
— Пятнадцать метров! — ору изо всех сил. — Они бьют на пятнадцать метров!
Ш-шурх!
Из-за реки прилетает снаряд, взрывается в чистом поле. Идиоты! Нас убьют, Драконы целыми останутся!
Ш-шурх… и следующий снаряд отбиваю левитационным щитом. Это уже целили конкретно в нас. Кто-то хочет поквитаться под шумок драки. Вот уроды. А ничего, что мы защищаем город⁈
— Мишель, держи сама!
Девушка кивает, я же разворачиваюсь к далекому стрелку. Выкручиваю на максимум Зрение. Ну и кто тут у нас такой подлый? Ага… А как тебе Когти на боеукладке?
Далеко в дачном массиве вспухает огненное облако. Я удовлетворенно возвращаюсь к мясницкой работе. А хорошо, что эти звери неспособны додуматься до концепции невидимых Когтей! А вот мы — додумались! Но теперь все это вонючее болотное племя надо изводить под корень, потому что они, твари, учатся влет…
Хрипит и падает Мишель. Переутомление. К ней бросается Голда с каким-то витаминным напитком. Вот умничка! А я, дебил, не подумал… Ну а коли дебил, то остается бить на внутренних ресурсах, экономно, но наверняка.
И я бью.
Бойня завершается, когда мы все уже валимся с ног. То есть как валимся… на самом деле на ногах остаемся мы с мамой Верой. Князь Кирилл в отключке. Князь Леон в луже крови вместе с Ясминой, прилетело обоим Когтями, защиту не пробило, зато приложило об землю так, что мало не показалось. Близняшки вроде целы, но на ногах не стоят. Их поддерживают спортсменки, но кто бы их самих поддержал…
Но, как ни странно, живы все. Даже Сашка, у которой в арсенале лишь «воздушный меч». Но и ей пришлось помахать, сидит бледная, в лице ни кровиночки.
— Это была… славная охота, — еле слышно шутит Ямпольский.
Ему вместе с другом достался один удар на двоих, и хорошо, что не Когтями, а хвостом. А нечего было лезть в рукопашную. Им теперь до конца жизни молиться на княжон Меньшиковых, спасли дурачков.
— Патриарх, — бормочет Саша и смотрит на меня с мукой.
— Да, где-то заплутал, — соглашаюсь я.
— Патриарх…
Сашка заваливается на землю, и до моего затуманенного сознания наконец доходит, о чем она говорит. И о ком.
Разворачиваюсь к обрыву. Поздно. Уродливая туша Патриарха уже поднимается над ним, и поднимается… Дистанция удара — десять метров. Поздно.
Я не знаю, что я сделал от отчаяния. Что-то. Но туша вдруг застывает в неподвижности. И я бью. Я говорил, что у Драконов нет уязвимых мест? На самом деле одно есть. И его никак не закрыть. Потому что если туша кушает всякую дрянь, она регулярно должна и… и я вырываю Когтями внутренности Патриарха через задний проход. Все же он просто зверь. Гигантский, умный, хитрый — но зверь. В его уродливой башке не способна возникнуть мысль, что Когти способны бить по столь извилистой траектории. В его понимании Когтями можно только махать.
От предсмертного рева мы все оглохли. От прощального маха хвостом — чуть не улетели в реку. Но обошлось. Только я чувствую, что тоже держусь на последних крохах сил. Стою, шатаюсь… и вдруг снизу начинает поступать живительный поток. Который все усиливается, усиливается… Торопливо пытаюсь закрыться, отстраниться — бесполезно. Магия сдохшей твари переливается в меня могучим потоком. Да почему так⁈ Я же его не касался!
Я уже не стою, а медленно поднимаюсь над землей. Надо полагать, какие-то паразитные утечки. И со всех сторон ко мне стекаются ручейки магии. Где-то далеко усиливается стрельба. Наверняка военные заметили, что без магии Драконы очень даже убиваемы обычным оружием, и торопливо приканчивают тварей, пока есть такая возможность.
А потом с моей руки срывается ослепительный шар и медленно плывет вверх. Поднимаясь, он разгорается все ярче. Из города, от моих друзей, со всех окрестностей к нему несутся маленькие и большие шары, сливаются… Как я понимаю, что-то подобное сейчас происходит по всей Земле. Космическое существо, некогда решившее подзадержаться на уютной планетке, решило наконец продолжить свое бесконечное путешествие во Вселенной. И виной тому — я. Странный мутант, сумевший заново объединить в себе две стороны магии. И теперь обретшее целостность сверхсущество навсегда покидает наш мир.
Опускаюсь на землю. Шевелится и поднимается на ноги Ясмина, за ней понемножку и все остальные.
— Что это?
— Магия уходит из мира, — пожимаю плечами я. — Ну, я так полагаю. Пришла, и теперь уходит. По-английски, так сказать.
— Так вот она какая, твоя звезда, — слабо улыбается Сашка. — Вон она, закатывается за край небес. А я все не могла понять… Все же ты сумел рассеять ночь. В последний момент, но сумел. Гил-Гэлад, всеэльфийский царь…
— На эльфа не тяну! — решительно отказываюсь я. — Уши не те… так. Вот же сволочь…
И я смотрю на край небес. Не туда, куда улетела моя так называемая звезда, а в противоположную сторону. А там медленно разгорается очень нехорошее сияние. До предела напрягаю Зрение, смотрю…
— Вот же сука! — вырывается у меня.
— Кто, Рой? — осторожно спрашивает Ясмина.
— Да этот, который в куна-чакре! Как запахло жареным, так сразу свалил!
И я огорченно сажусь прямо на избитую нашими ногами пыльную землю. А что теперь-то заботиться о чистоте? Если минут через пятнадцать мы все — в пыль?
— Рой, что это? — тревожно спрашивает мама Вера.
— Астероид, что же еще! Ты думаешь, это космическое существо просто так отсюда свалило? Тут сейчас будет филиал ада.
— Ада?..
Смотрю на небо и прикидываю силу удара.
— Ну, не совсем, — неохотно признаю я. — Только континенты изменят свои очертания. Там, где был океан, поднимется суша, и наоборот… Может, атмосферу сдернет частично… в общем, нам хватит.
— И что, совсем-совсем ничего нельзя сделать? — дрожащим голоском спрашивает Лизетта.
Смотрю на нее с острой жалостью. Тринадцать лет. Девочка только начала жить. Это мне нихрена не страшно, всякого нагляделся, и умирал неоднократно, а каково ей?
Мариэтта обнимает сестру, и они тихонько плачут. Остальные крепятся, но лучше бы плакали, а то глядеть на них — сердце разрывается.
Рев двигателя врывается в нашу грустную тишину. Броневик