– Боюсь, она очень быстро тебе надоест, – сощурился Архип, наблюдая за тем, как мои руки тянутся к краю футболки.
– Не попробуешь – не узнаем, – пожала плечами я, отбрасывая ее прочь. Это ведь тоже могло быть в последний раз. Теперь все могло быть в последний…
Глава 16
Выглядела я ну точно как городская сумасшедшая. Зойкины вещи мне были маловаты, его – огромны, а кроме этого они совсем не сочетались по цвету, образуя какой-то дикий, эклектичный ансамбль. Но у Архипа, как выяснилось, имелись свои, весьма специфичные представления об идеальной экипировке – такой, как она должна быть, и я не стала с ним спорить.
Выдвинулись мы еще затемно, когда первые, едва заметные лучи солнца только начали высветлять макушки деревьев на горизонте.
Архип запер дом, поставил на сигнализацию, и мы пошли в одном ему известном направлении, взвалив рюкзаки на плечи.
– Мне совсем не тяжело. Зря ты меня пугал, – заявила я, подтягивая лямки и стараясь идти в ногу с Архипом. Он обернулся на мои слова. Бросил быстрый изучающий взгляд.
– Посмотрим, что ты запоешь через пару часов, – сухо отозвался он, и хотя в его словах не было ничего обидного или грубого, стало понятно, что на разговор он совсем не настроен. Я послушно захлопнула рот, дав себе твердое обещание, что больше не пророню ни слова.
Тропинка петляла между высокими соснами, покрытыми грубой красноватой корой. В воздухе стоял свежий, я бы даже сказала, прохладный запах хвои, влажной земли и перезимовавшей палой листвы. Солнце поднималось все выше и, отфильтрованное кронами вековых сосен, ложилось на землю причудливыми узорами из света и тени. Лес постепенно просыпался, наполняясь все более громкими звуками – пением птиц и жужжанием насекомых.
Архип шел молча, не обращая внимания на окружающую его красоту. Казалось, он полностью сосредоточен на маршруте. А жаль. Я бы с радостью остановилась, чтобы полюбоваться открывающимися видами. Или собрать букетик из полевых цветов.
Через некоторое время тропа вывела нас к небольшой поляне, обрамленной со всех сторон огромными соснами. Кустики ягод и редкая трава были покрыты росой, которая сверкала на солнце, как тысячи крупных бриллиантов. Мне так не хватало моего телефона с его макросъемкой! Наклонилась, чтобы щелкнуть хотя бы на Зойкин… Но кадр вышел так себе.
– Здесь сделаем привал, – коротко сказал Архип, скидывая рюкзак на землю.
Я последовала его примеру, с облегчением освобождая плечи от тяжести. Села на поваленное непогодой дерево, подтянула ноги и только тогда заметила виднеющиеся на горизонте скалы, затянутые синей дымкой.
– Красиво, – не удержавшись, я нарушила свое обещание молчать.
Архип бросил на меня взгляд из-под бровей и снова отвернулся, доставая из своего рюкзака термос и пакет с бутербродами, которые нарезала я.
– Здесь растет редкий цветок. Вон, видишь? – неожиданно произнес он, указывая на пестреющий в стороне кустик. – Дремлик темно-красный. Обычно он цветет ближе к концу июня, а этот что-то поспешил.
– Какое смешное название. Дремлик… – сморщила нос я, подходя поближе.
– Свое название он получил из-за поникших, будто дремлющих цветов, – пояснил Архип, наливая из термоса чай.
– Они прекрасны, – прошептала я, любуясь изящной красотой действительно будто сникших, бархатистых на вид соцветий.
Архип молчал, но я чувствовала, что между нами наконец-то установилась какая-то связь, пусть и очень хрупкая, сотканная из общей тишины и созерцания природы.
– И чем-то похожи на орхидеи, – заметила я, стараясь поддержать едва наметившийся диалог.
– Так и есть. Они из одного семейства, – подтвердил Архип, протягивая мне крышку с чаем. – Иди поешь, силы тебе понадобятся.
Мы позавтракали в молчании, нарушаемом лишь пением птиц, шелестом ветра в кронах сосен и тихим журчанием, доносящимся откуда-то издалека. Потом быстренько свернули пикник и двинулись дальше.
– Как-то я не так себе это представляла, – призналась я, когда мы снова углубились в лес.
– Что именно?
– Ты не заглянул ни в карту, ни в компас. Они вообще у тебя есть?
– Боишься, что потеряемся?
Сильвестров обернулся, и я, попав под гипноз его пронзительных темных глаз, споткнулась о выступающий из-под земли корень и чуть не расквасила нос.
– Да нет, – быстро ответила я, выпрямляясь и отряхивая руки. – Я тебе доверяю.
– С чего бы?
Странный он. Для любого другого человека мой ответ прозвучал бы комплиментарно. А Архип недоумевал.
– Не знаю. Глядя на тебя, складывается полное ощущение, что ты знаешь, что делаешь. И… куда идешь.
– Допустим, этот маршрут я и впрямь изучил как свои пять пальцев. По левую руку будет ручей. А если поднимемся чуть выше – увидим водопад.
По мере нашего приближения к нему, видимо, и усиливался этот звук. Ведущая нас тропинка с каждым следующим шагом становилась все круче и более каменистой. Вскоре между деревьев показались переливающиеся на солнце струи воды, срывающейся с уступа. Мы вышли к небольшому, но очень живописному водопаду, вода из которого спадала в вытянутый природный бассейн, поросший по берегам мхом и папоротниками. Брызги разлетались во все стороны, образуя маленькие радуги в лучах солнца. С погодой нам повезло… Воздух здесь был особенный – будто напоенная влагой земля дышала.
Архип остановился у края бассейна, не подходя к воде. В молчании он созерцал открывшуюся нашим глазам завораживающую панораму, и его лицо оставалось бесстрастным. Я же, совершенно очарованная этой сумасшедшей красотой, подошла ближе к воде, которая пенилась и бурлила, падая с высоты, и создавала тот самый умиротворяющий шум. Протянула руку, чтобы коснуться прохладных брызг, и почувствовала, как на душе становится легче.
– Как здесь хорошо… – тихо заметила я, не поворачиваясь к Архипу.
– Да. Можно побыть одному.
В словах Сильвестрова прозвучала такая искренняя потребность в уединении, что я невольно почувствовала укол совести. Мне стало стыдно за свое невольное вторжение в его личное пространство, за то, что мое присутствие нарушает его привычный ритм жизни, потребность в тишине и покое.
Я осторожно, стараясь не издавать чужеродных звуков, попятилась назад по скользким, поросшим мхом камням. Архип все смотрел и смотрел вперед, как будто вовсе обо мне забыв. Я решила, что будет правильно позволить ему уединиться, хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть, и потому стала тихонечко отступать.
Решив не удаляться далеко, чтобы не потеряться, я свернула с тропинки и присела на пень. Солнышко