Повинуясь внезапному порыву, я несмело взяла в руки одну из кистей. Зоя, оторвавшись от холста, удивленно моргнула, а затем, будто поняв, что на меня нашло, широко улыбнулась и поощряюще мне кивнула, подбадривая. Сложнее всего было решиться сделать первый мазок. Я столько лет не держала в руках кисти…
– Ужас, – пробормотала я, закусив губу и с отвращением разглядывая уродливую жирную кляксу.
– Похоже на голову жирафа, – с видом знатока вынесла вердикт Зоя, потянувшись ухом к плечу. – Можно я пририсую рожки?
– Конечно, – вздохнула я. – Хуже уже не будет. Я все испортила.
– Да нет же! – возразила Зоя с непоколебимой детской уверенностью. – Давай еще…
Ну, раз так, то… Взглянув на девочку с лукавой усмешкой, я добавила еще один жирный круг рядом с первым. Затем два круга поменьше и вытянутую линию – в которой при большом желании и богатом воображении можно было угадать хобот.
– Ух ты! Я придумала название этой картине, – воскликнула Зоя, вскидывая на меня полные восторга глаза.
– И какое же? – с интересом спросила я.
– Звери на водопое! – торжественно заявила девочка.
Заливаясь беззаботным смехом, мы с энтузиазмом принялись изображать и других, не менее «прекрасных» животных. В свое оправдание могу сказать, что Зойкины зебры тоже никуда не годились…
– У тебя ничего не горит? – вдруг встрепенулась Зоя, принюхиваясь.
– Ой! – я отбросила кисточку, схватилась за полотенце и едва не налетела на вернувшегося домой Архипа.
– О, пап, привет! – обрадовалась Зойка. – Ты как раз к ужину.
Архип остановился в дверях, его взгляд скользнул сначала по нашим лицам, задержался на холсте и беспорядку на столе. На его физиономии не отразилось никаких эмоций. Он просто стоял и смотрел, и мне под этим взглядом становилось с каждой секундой все тревожнее. Я сделала что-то не так?
Вкусный запах чуть подгоревшей картошки стал натурально душить. Я подбежала к духовке. Распахнула дверцу, морщась от ударившего в лицо жара.
– Зой, открой, пожалуйста, окно, – попросила я, ощущая, как с каждой секундой воздух в кухне становится все более густым и тягучим от невысказанного.
В доме воцарилась давящая, почти осязаемая тишина. Я чувствовала, как нарастает тягостное, едва ли не физическое напряжение. Присутствие чужих людей на его территории вызывало у Архипа не просто дискомфорт – это было похоже на вторжение в его личное, тщательно оберегаемое пространство. Меня пронзило осознание острой вины перед ним. Вины в том, что я здесь, в его доме, в его жизни, которая, я ведь видела, была выстроена по строгим, понятным лишь ему одному правилам и ограждена от внешнего мира. И в то же время мне было жаль себя. Зная, что твое присутствие нежелательно, очень сложно было не загоняться.
Неловкости стало так много, что ею прониклась даже обычно беззаботная Зоя. Перестав улыбаться, она отложила кисточку и с тревогой уставилась на отца:
– Мы тут немного порисовали, – пробормотала она, словно оправдываясь.
– Я вижу.
– А Даша приготовила ужин…
Сильвестров едва заметно кивнул. Затем молча вымыл руки, тщательно вытер их полотенцем и сел за стол, смотря на нас выжидающе. Его взгляд был холодным и отстраненным, будто он наблюдал за происходящим со стороны. Я стояла как вкопанная, комкая в руках злосчастное полотенце. Очевидно, пора было признать, что идея совместного проживания была заранее обречена на провал. Но слова предательски застряли в горле.
– Тебе не понравилась наша картина? – Зоя осуществила еще одну попытку понять, что происходит.
– Ну почему же? Занятно. Почти дюреровский Заяц.
Я сглотнула, не веря своим ушам. Это что – шутка? Он способен шутить? Зойка звонко расхохоталась, доказывая, что я не ошиблась. Подлетела к отцу, чмокнула его в щеку и так же стремительно отскочила к буфету.
– Даша, чего стоишь? Давай накладывай… Я сейчас твоего слона съем! – затараторила, взмахнув вилкой.
– Уроки сделала? – сменил тему Архип.
– Ага.
Тот снова кивнул, на этот раз более сдержанно, и с подозрением взглянул на мою картофельную запеканку. Ой, да ладно! Пригорела она совсем немного. Я, если честно, даже люблю, когда потемнее…
– Скорее бы уже каникулы! – вздохнула Зоя, усаживаясь за стол.
К счастью, ее болтовня и неукротимая энергия сделали ужин сносным. Пусть меня и распирало от желания узнать, что Архип успел выяснить, я не торопила развитие событий, понимая, что для этого разговора не время. В итоге поговорить нам удалось, лишь когда Зоя умчалась, чтобы поболтать по телефону с подружкой.
– Скорее всего, ты была права в своих подозрениях, – неожиданно прямо заявил Архип, нарушив установившееся молчание.
– Каких? – откашлялась я, не готовая к такому резкому переходу к серьезным темам.
– Что это не первая стройка, на которой они набивают карманы, закупая некачественные материалы.
– Они? – вцепилась я в самую важную, на мой взгляд, оговорку.
– Круг его сообщников выясняется, – Архип резко встал из-за стола, взял чашку и наполнил ее водой из кулера. Я невольно залюбовалась тем, как он пил. Внезапно меня охватило страстное желание прикоснуться языком к его горлу. Ощутить под пальцами биение пульса на вздувшихся жилах, очертить губами ручейки вен…
– Знаешь, – сипло заметила я, отгоняя внезапное наваждение. – Наверное, это было плохой идеей.
– Что именно? – Сильвестров вытер губы тыльной стороной руки и наклонился, чтобы поставить чашку в посудомойку. Его движения были точными и выверенными, как всегда.
– Я могу поискать, где пожить, не стесняя вас с Зоей… – произнесла я, наконец, собравшись с духом.
– Ты нас совсем не стесняешь! Скажи, пап! – в разговор вклинился голос Зойки, доносящийся из коридора.
– Ах ты, поросенок! – воскликнула я. – Ты что, подсушивала?!
Не знаю, что на меня нашло, но я подскочила к дивану и бросила в Зойку подушкой. Та завизжала и тут же швырнула ее обратно. Завязался нешуточный бой, посреди которого стоял совершенно ошалевший от такого поворота событий Сильвестров. Надо было